Помешанный на тебе

Шагаева Наталья

Тарас меняется за минуту, становясь спокойным и ласковым. А я сдерживаюсь, чтобы не закричать и не отшвырнуть его руки.

— Я принесу тебе лед, — встает и выходит из спальни. А я ложусь на кровать, обнимая себя руками, и смотрю в одну точку в полной прострации.

Тарас возвращается с пакетом льда, бережно завернутым в полотенце.

Молча забираю у него лед, прикладывая к щеке.

Слышу, как муж раздевается, выключает свет и ложится рядом со мной. Даже не дергаюсь, когда его ладонь ложится на мою талию. Тарас спокойно засыпает минут через пять.

Вот

так просто спит. Словно ничего не произошло. А мне хочется соскочить с кровати, собрать необходимые вещи, взять сына и уйти. Уйти навсегда. Но я этого не делаю, потому что на дворе глубокая ночь и Андрей напугается, если подниму его. И еще, потому что знаю, что Тарас точно не отпустит. Он лучше ударит меня еще раз и запрет дома.

Поэтому я стараюсь дышать ровно и размеренно, пытаясь уснуть и набраться сил перед завтрашним днём.

* * *

Утром Тарас просыпается и ведёт себя так, словно ничего не произошло, словно он не видит красный след на моей щеке, распухшую губу и отёкшие от слёз глаза. Он целует меня в висок, просит приготовить завтрак и уходит в душ.

А я решительно поднимаюсь с кровати и старательно её заправляю. А потом готовлю завтрак. Во мне много решимости. Но и страха не меньше. И дело даже не в том, что Тарас меня ударил. Я в общем устала так жить. Постоянно лгать и бояться что-то сделать не так. Устала от его давления и воспитания. От его упрёков в моей неидеальности и постоянных подозрений.

Теперь я чётко понимаю, что не люблю его. И никогда не любила. Я вышла за него скорее из чувства благодарности.

Но всё, хватит. Я больше так не могу и не хочу.

Поднимаю сына, помогая ему одеться, присаживаясь перед ним на корточки.

— Ты упала? — спрашивает у меня сын, аккуратно трогая мою щеку.

— Да, упала.

— Как я?

В прошлом году Дюша упал на детской площадке, содрал себе щеку и разбил губы.

— Да, Дюша, — киваю я.

— Где?

— Ночью было темно, я споткнулась.

— Осторожнее надо, — грозит мне пальцем. — А то папа будет ругать.

Да, тогда Тарас, вместо того чтобы пожалеть ребёнка, отчитывал его за невнимательность.

— Я больше не буду так «падать» никогда, — улыбаюсь сыну.

Тарас выходит в кухню уже одетый в костюм, в руках у него пакетик из ювелирного магазина.

— Доброе утро, — здоровается.

Андрюша просто кивает, доедая свой творожок.

— Доброе, — отзываюсь, улыбаясь. Накрывая для него последний мой завтрак. И от этой мысли легче дышать. — Ты что будешь? Омлет или кашу?

— Омлет, — муж подходит ко мне, вручая пакет. — Вчера совсем забыл про подарок. Открой.

Принимаю, открывая бархатную коробку. А там набор из белого золота и бриллиантов. И таких подарков от Тараса у меня полно. Только я почти ничего не ношу. Ибо не люблю украшения. Они всегда мне мешают, насколько дорогие бы ни были. Но Тараса это никогда не задевает. На самом деле он дарит подарки не именно мне. А скорее себе. Это всё для него вложения. И он этого даже не скрывает.

— Примерь, — просит он, садясь за стол. И я послушно надеваю

на себя серёжки и колечко. Красиво, но слишком вычурно. — Тебе идёт, — довольно улыбается он, принимаясь есть.

И так было всегда, любой конфликт заканчивался тем, что Тарас просто делал вид, что ничего не произошло. А я боялась снова поднять тему. Но теперь всё закончится по-другому.

— Спасибо, — снова натягиваю улыбку и, пересилив себя, подхожу к Тарасу, целуя в щёку. Мне нужно усыпить его бдительность.

— Пожалуйста, милая. Рад, что тебе понравилось.

Сажусь за стол, заставляя себя есть кашу.

— Какие планы у тебя сегодня на день? — буднично интересуется Тарас.

«Грандиозные. Я ухожу от тебя навсегда!» — думаю, смотря ему в глаза. Но вслух произношу то, что он хочет слышать:

— Как всегда. Отведу Андрюшу в сад, зайду в магазин, займусь домашними делами, — пожимаю плечами. — Что ты хочешь на ужин?

— Я бы не отказался от твоего лосося и на гарнир греческий салат.

— Хорошо, — киваю, начиная убирать со стола.

Тарас еще какое-то время общается с сыном, интересуясь, как у него дела, а потом встает из-за стола, благодарит меня за завтрак и уходит в прихожую.

А я, как «примерная жена», провожаю его.

— Я тут подумал, что на выходные мы могли бы сходить в спа-комплекс, отдохнуть, расслабиться, — неожиданно произносит он. — Я стал уделять тебе мало времени, вот ты и заскучала, — не удерживается от яда в голосе. Но меня уже не задевает.

— Замечательная идея, дорогой.

Позволяю ему поцеловать себя в висок и закрываю за мужем дверь. Потом иду к окну на кухне и наблюдаю, как Тарас садится в машину, медленно снимаю с себя сережки и кольцо, укладывая их назад в коробочку, а обручальное — оставляя просто на подоконнике.

Тарас стоит около пяти минут, а потом уезжает. Как только его машина скрывается из виду, я несусь в спальню и достаю большую сумку.

— Андрюша, собери все свои самые любимые игрушки. Мы уезжаем!

Глава 13

Аделина

Мама живет недалеко, но идти пешком с огромной тяжёлой сумкой и с ребенком на руках не решаюсь. Я собрала вещей по максимуму. Все, что могу унести. Дорогие подарки Тараса оставила: шкатулку с украшениями, шубу, дорогую брендовую сумку, ноутбук. Конечно, я не смогла забрать все наши вещи, и теперь, после случившегося, не уверена, что Тарас позволит мне их взять.

Вызываю такси. Водитель — приятный пожилой мужчина, помогает с сумкой.

— Мам, а мы куда?

— К бабушке. Погостим у нее, — тереблю ремешки сумки, постоянно оглядываясь, словно за нами следят.

— А папа?

— Ты хочешь к папе?

Андрюша крутит головой, отворачиваясь к окну.

Я еще на адреналине, еще не до конца осознаю, что натворила. Тарас придёт в бешенство, и как я буду ему противостоять, еще не знаю. А я буду! Потому что жить так больше не могу. Я не против его общения с сыном, но брак наш не склеишь даже ради ребёнка.