Помешанный на тебе
Шрифт:
— Кто преподаватель? — интересуется Тарас с каким-то сарказмом в голосе.
— Настоящий профессионал.
— Подробнее, — устраивает допрос.
Так всегда, я уже привыкла. Тарас патологически ревнив. Хотя я ни разу не давала повода. Его ревность, как скрытая латентная агрессия иногда доходит до паранойи. Например, если я заказываю доставку на дом, то встречает курьера только он. Иногда это даже оскорбляет. Словно я шлюха, которая кидается на любого мужика.
— Что ты хочешь узнать? — выходит агрессивно. Вопрос простой, будничный, но задан с претензией. Дышу.
— А что такое? Почему ты нервничаешь? Я задал простой вопрос. Потому что мне интересно твое окружение, — в голосе словно укор. И вот уже в моей голове снова развивается чувство вины. Иногда я ненавижу себя за это и реально задумываюсь о посещении психолога, чтобы вернуть себе пошатнувшееся равновесие.
— Прости. Фотограф хороший, преподаёт замечательно.
— Хорошо, — кивает, снова утыкаясь в свой планшет. — Когда следующий урок? — уже буднично интересуется он.
— Послезавтра, — допиваю свой кофе, поднимаюсь с места, составляя посуду в посудомойку.
— Послезавтра я не смогу забрать Андрея. У меня командировка на пару дней, мы открываем филиал в северной столице, придётся отменить твой урок.
А я не хочу ничего отменять. Я, наконец, нашла дело по душе, где могу хотя бы на полтора часа выдохнуть и забыть, что неидеальная супруга.
— Хорошо, что-нибудь придумаю. Думаю, мама уже придет в норму.
— Аделина, ты знаешь, что мне не нравится, когда твоя мать общается с Андреем, без нашего контроля, — недовольно выдаёт он. И на это есть причины.
Периодически моя мама уходит в запои. И потом долго из них выходит. Это болезнь, которую она не хочет лечить. Ибо не признаёт, что больна, и каждый ее запой последний. Хотя внука она любит и никогда не сделает ему ничего плохого. Но для Тараса моя мать — человек второго сорта.
— Она уже в норме.
— То есть тебе настолько дороги эти курсы, что плевать на моего сына? — в его голосе снова претензия. «Моего сына»! Не «нашего». И, кажется, я сейчас взорвусь или разрыдаюсь. Мне точно нужен психолог. Тарас откладывает планшет и встаёт из-за стола, поправляя свой идеальный костюм.
— Может, хватит делать проблему там, где ее нет? — стараюсь говорить сдержанно. — Я оставлю ребенка с бабушкой, которая его любит. За пару часов ничего не произойдёт.
На этом наш разговор заканчивается, потому что Тарасу звонят по работе и он теряет ко мне интерес, покидая квартиру.
Выдыхаю. Когда муж покидает квартиру, мне становится легче. Я поймала себя на мысли, что начала радоваться, когда его нет дома. И это тоже ненормально. А самое страшное, что, как только за Тарасом закрывается дверь, Дюша начинает улыбаться, стаскивая из вазочки конфету. Папа для него — источник запретов. И надо еще разобраться: это я отвратительная мать или Тарас слишком строгий отец.
Отвожу Андрюшу в садик. Иду назад привычной дорогой, наслаждаясь теплой весенней погодой. Я люблю весну в момент цветения, когда вокруг буйство сочных красок и ароматов. Прохожу мимо кафетерия, в котором всегда останавливалась, чтобы поработать и выпить кофе. Мне нравилось, что там немноголюдно,
Беру кофе с собой на входе сквера, возле нашего комплекса, и просто сажусь на лавочку, доставая телефон и отвечая на рабочие письма. Но всё равно оглядываюсь по сторонам. Всматриваюсь в каждого прохожего.
Прекрасно, к моему психозу добавилась еще и паранойя.
Никого подозрительного не нахожу. Пара мамочек с колясками, бабушка с внуком кормят уток в пруду, и парень, гуляющий с собакой. Никому нет до меня дела. Снова утыкаюсь в телефон, уходя в работу и попутно обдумывая, что сегодня надо постирать шторы, заскочить в магазин и придумать, что готовить на ужин. Свою удаленную работу я совмещаю с домашними делами. Ибо моя работа тоже блажь для Тараса, и мне приходится всё успевать, чтобы иметь хоть и маленькие, но свои расходы, которые не нужно согласовывать с мужем.
Вздрагиваю от щелчка справа, ощущая, как сердце начинает паниковать. Поднимаю голову и выдыхаю. Это Артур. Мой преподаватель, а не какой-то маньяк из переписки, которого я заблокировала, так и не ответив.
— Доброе утро, Аделина, — здоровается он со мной, делая еще пару кадров, пока я растеряна. Опускает камеру.
— Здравствуйте, — окидываю его взглядом.
Проходящие мимо девушки оборачиваются на него, хихикая. Неудивительно, объективно Артур производит впечатление. Высокий, спортивный, обаятельный, а главное — очень уверенный в себе. Он свободный и раскованный. Джинсы с множеством карманов, белая футболка, обтягивающая торс, а сверху накинут мужской черный кардиган с капюшоном и асимметричными краями. Тарас бы назвал этот стиль небрежным, и поэтому он мне нравится. Артур свободен от штампов. Не спрашивая разрешения, фотограф садится рядом со мной на лавочку.
Хочется сразу встать и уйти. Нет ничего плохого в том, что мы сидим рядом, но Тарас внутри меня смотрит на эту картину с осуждением.
Артур снова поднимает камеру и фотографирует меня.
— Прекратите, — смущаюсь. — Я не настолько фотогеничная.
— Ничего не могу поделать с собой, Аделина, у вас фактурный профиль. Это, если хотите, профдеформация — запечатлеть всё, в чём вижу смысл.
Хочу улыбнуться, но сжимаю губы, так что болит челюсть. И это тоже во мне говорит Тарас. Не реагировать на комплименты, иначе муж сочтет, что мне нравится мужчина. Тараса нет, а рефлексы есть.
— У вас необычная внешность, Аделина, — продолжает Артур, откладывая камеру. Он надевает черные очки и расслабленно откидывается на спинку лавочки, смотря на пруд.
— Вы преувеличиваете, обычная внешность.
Снова утыкаюсь в телефон, пытаясь показать, что мне неинтересен этот разговор. Решаю посидеть для приличия пять минут и уйти.
— Это вам так кажется, оттого что вы не видите себя со стороны. А моя камера видит в вас каплю восточной крови. Глаза золотисто-карие с прожилками янтаря. Они горят, когда их касается солнце.