Помолвка
Шрифт:
Джорджиана резко повернула голову и встретилась с насмешливым, испытующим взглядом мистера Николаса Росса. Разумеется, он предположил самое худшее, если наблюдал, как она обменивалась взглядами с Эвелином. Выставив вперед подбородок, она взяла с фарфоровой тарелки тоненький бутерброд, откусила и начала энергично жевать. Настроение ее улучшилось, когда мистер Росс вскрикнул от удивления, уронил вилку и уставился на подбежавшего к ним Людвига.
— Я опоздал, я знаю, — сказал Людвиг. — О Господи, да, ужасно опоздал, но я начал переводить надписи на новом саркофаге и забыл обо всем на свете.
Джорджиана
— Вы знаете что-нибудь о Древнем Египте, мистер Росс?
Ник посмотрел на кобру на лбу Людвига и молча покачал головой.
— Я с удовольствием покажу вам египетскую коллекцию и расскажу что-нибудь о ней. Мне всегда приятно рассказывать о тех удивительных вещах, которые я узнаю И Джорджиана тоже может о многом рассказать.
— Я уверена, что мистера Росса это не интересует, — быстро проговорила Джорджиана.
Росс вновь наградил ее своей усмешкой.
— Меня это очень интересует, леди Джорджиана. Джоселину очень хотелось знать, что вы тут поделываете, то есть, чем занимав весь. Вы позволите мне навестить вас в Египетском крыле, мистер Хайд?
— Буду очень рад, сэр, — произнес Людвиг с достоинством.
— Людвиг, — процедила Джорджиана сквозь зубы, — мистеру Россу будет с нами скучно.
Ник наклонился и погладил бабуиновую голову статуи.
— Вовсе нет. Напротив, я нахожу этот предмет необычайно занимательным. — Ослепительно улыбнувшись, он продолжил: — Я сочту за честь, если вы позволите поучиться у вас. Я уверен, что занятия с вами принесут мне много пользы.
— Вот видите, — сказал Людвиг, посмотрев на Джорджиану с торжествующим видом, — мистер Росс охотно разделит Наши интересы.
Мистер Николас Росс торжествовал. Когда она смотрела на него, на его лице появлялась возмутительная ухмылка. Третий раз за этот день Джорджиана чувствовала, что ее обвели вокруг пальца. Она поставила на стол свою чашку и поднялась. Мужчины вышли из-за стола вслед за ней.
— Я прошу меня извинить, — тихо сказала она — Тетя Лавиния не пришла на ужин, и я хочу узнать, хорошо ли она себя чувствует.
— О, Джорджиана, если вы идете в дом, то возьмите, пожалуйста, вот это.
Людвиг поднял обнаженную гипсовую статую и сунул ей в руку, так что она даже не успела возразить Джорджиана обнаружила, что держит статую так, что ее органы смотрят наружу. Эвелин бросил на нее плотоядный взгляд. Она резко попятилась от него, зацепилась ногой за ножку стула и, едва не упав, столкнулась с кем-то. Повернувшись, Джорджиана оказалась лицом к лицу с мистером Россом. Он молча поддержал ее за локоть. Она вырвала у него свою руку и тихо, чтоб мог слышать только он, прошептала:
— Уезжайте из Трешфилд-хауса, мистер Росс. Я больше не хочу вас видеть.
Тоже шепотом, на своем ужасном английском, который раздражал Джорджиану, он произнес:
— Черт
5
Он гостил в доме для умалишенных. Ник чиркнул спичкой и закурил тонкую сигару, в то время как дворецкий раздавал джентльменам бокалы с портвейном. Леди Пруденс, Джорджиана, тетя Лавиния и несчастная Августа удалились в гостиную. Обед был примечателен тем, что Августа отказалась от некоторых блюд, заявив, что Джорджиана отравила их. Джорджиана утверждала, что она не виновата, но не слишком настаивала на этом, очевидно зная, что это бесполезно.
И в любой момент мог разразиться скандал, виновником которого обычно являлся не саркастичный граф или бедная леди Августа, а Эвелин Хайд. Когда этот негодяй думал, что на него не смотрят, он начинал поглядывать на леди Джорджиану циничным плотоядным взглядом. Нику был знаком этот взгляд. Между ним и Джорджианой возникла скрытая напряженность, готовая в любой момент вылиться в открытую вражду. Ник сделал небольшой глоток портвейна из тяжелого хрустального бокала и прислушался к спору Эвелина со своим сыном. Эвелин не одобрял увлечения Людвига исследованиями египетской культуры.
— Как один из Хайдов ты должен поддерживать традиции древнего рода. Сейчас начинается сезон охоты на фазанов, а мне кажется, ты даже не сможешь найти свои ружья.
Людвиг опустил голову и тихо произнес:
— Я не люблю охотиться. Не хочу вставать до рассвета, часами мокнуть и мерзнуть только для того, чтобы убивать сотни ни в чем не повинных птиц.
Ник смотрел на Эвелина с непроницаемым выражением на лице, скрывающим неприязнь, возникшую в нем сразу же, как только он увидел этого человека. Он мог терпеть большинство аристократов, но от Хайда с его высокомерным видом, с его убежденностью, что знатное происхождение дает ему право считать себя лучше других, Ника тошнило. И если он и дальше собирался продолжать бросать на Джорджиану свои тайные похотливые взгляды, то рисковал слететь вниз головой с великолепного греческого портика.
Граф на своей коляске подъехал к креслу Ника.
— Как вам мои близкие, Росс?
— Очень своеобразные люди, сэр.
— Это свора никчемных паразитов. Джорджиана одна стоит сотни таких, как каждый из них. Не вините ее брата за то, что он послал вас сюда присмотреть за ней. Но вы очень ошибаетесь, если считаете, что сможете заставить ее передумать.
— Извините меня, сэр, но я думаю, что этот брак нельзя будет назвать удачным. Леди Джорджиана должна найти себе более молодого партнера.
— Наши с Джорджианой взгляды на брак удивительно похожи, и вы ее не знаете. Может быть, внешне она ничем не отличается от других девушек, но у нее железный характер, как и у ее тетки Лавинии. — Допив свой портвейн одним глотком, граф подал Нику свой бокал. — Я удаляюсь на покой. Мне противопоказано поздно ложиться спать. Эвелин и Людвиг проводят вас в гостиную. Доброй ночи, Росс. Завтра я покажу вам свои картины.
Ник встал, когда слуга повернул коляску графа и покатил ее из столовой.