Помощница лорда-архивариуса

Корсарова Варвара

Сто двадцать пять лет спустя после заключения Первого Пакта император Антеон и верховный демон-архонт Валефар заключили Второй Пакт. Новый пакт ограничивал создание смертоносных чар и магического оружия, запрещал эксперименты с живыми существами. Среди прочего было придумано защитное заклинание, которое моментально обезвреживает любой опасный предмет, пришедший к нам из Темного Века. А заклинание это таково: вы должны одним движением начертать незакрытую семиконечную звезду.

Кассиус быстро изобразил сложный жест; на мгновение в воздухе появилась семиконечная фигура, черная и бездонная, как колодец,

но тут же сомкнулась в точку и пропала. Я испуганно вздохнула.

– Семь лучей этой звезды символизируют семь главных положений Второго Пакта.

Вкратце, они гласят: совершать обряды вызова дозволено исключительно лицензированным магам и теургам. Любая сделка между демоном и человеком заключается составлением договора, скрепленного Незримой печатью. Человеческие жертвы назначаются только по приговору судебных триумвиратов. В жертву не приносятся несовершеннолетние. Магия демонов не используется для изменения физической сущности живых человеческих существ. Магия демонов не используется для создания оружия, кроме как с дозволения членов Совета Одиннадцати. Члены Совета Одиннадцати вольны пренебречь любым условием Пакта при согласии на то других членов Совета Одиннадцати.

– Одновременно нужно произнести первую строку из преамбулы Пакта, – Кассиус скороговоркой произнес что-то невнятное на староимперском, – и вредоносное заклинание будет нейтрализовано.

– Любое?

– Хороший вопрос. Нет, не любое. Только камерное заклятие большого круга. Поверьте, этого достаточно. Сильные чары малого круга на книги не накладывали. Конечно, есть еще природное ведовство – магия земная, недемоническая, но ее запрещено практиковать уже несколько сотен лет, потому как она неуправляема и куда опаснее магии демонов. Не думаю, что вам когда-либо доведется с ней столкнуться.

Слова Кассиуса совершенно не внушали уверенности.

– Я ведь не теург, – напомнила я управляющему. – Разве заклинание подействует, если я произнесу его?

– Конечно, – кивнул Кассиус, – каждый может им воспользоваться. Вы считаете, что магия – это особый дар? Отнюдь. Конечно, чтобы стать практикующим магом или теургом нужно иметь особые склонности и талант – и долго учится. Но ведь и профессиональными художниками становятся единицы, однако набросать простой рисунок под силу каждому. Не бойтесь, Камилла, у вас все получится. Это совсем просто.

Несмотря на заверения Кассиуса, «простое» заклинание повторить я не смогла – ни в этот день, ни потом. Нужно было иметь точность автомата, чтобы начертить идеальную семиконечную звезду одним росчерком, а формулу следовало произносить, соблюдая строгий ритм и тональность. Я махала руками, как мельница, ломала язык, выговаривая длинные слова на незнакомом языке, и чувствовала себя невероятно глупо.

Поначалу Кассиус был терпелив, но спустя несколько уроков стал в отчаянии закатывать глаза и хвататься за голову. Впрочем, ни одного грубого слова я от него не услышала.

Я тренировалась в каморке библиотекаря. Раз за разом из инкунабулы в красном кожаном переплете вырывался столб огня и лизал и без того закопченный потолок. Теперь я поняла, зачем библиотекарю нужны защитные очки и краги. Я снимала их, только когда была абсолютно уверена, что книга мне ничем не угрожает.

– Главное, Камилла, верить в то, что вы произносите,

стремиться принять магию всей душой, тогда даже неидеально произнесенная формула сработает – наставлял Кассиус. – Я чувствую вашу неприязнь к магии, оттого-то она вам и не поддается. Оставьте общинное прошлое и дикие предрассудки. Старайтесь, Камилла, старайтесь! Вы теперь столичная жительница, секретарь самого гран-мегиста Джаспера Дрейкорна!

«Уверена, гран-мегист Дрейкорн поспешит избавиться от меня, как только увидит», – подумала я.

С языками дело обстояло немногим лучше. Учитель языков из Кассиуса вышел никудышный: после двадцати минут занятий он начинал скучать и принимался болтать о пустяках, расспрашивал меня о жизни в общине, сам рассказывал о столице, ее нравах и злачных местах (о которых знал подозрительно много). Затем спохватывался и убегал по своим делам.

Я вздыхала с облегчением: мне нравилось общество Кассиуса, но чувство вины требовало, чтобы я научилась хоть чему-то, что могло бы оправдать мое пребывание на должности помощницы и библиотекаря гран-мегиста Дрейкорна. Поэтому я без устали корпела над учебниками самостоятельно, заучивала, переводила. Даже ночью староимперский не давал покоя: мне снились таблицы спряжений, хитроумная рукописная вязь, гласные диграфы и триграфы, и зеленые щупальца в столбе адского огня.

Следующий день после моего неудачного дебюта в роли помощницы теурга я с утра до ночи провела в библиотеке.

Перво-наперво запаслась ведром и тряпкой и посвятила утро борьбе с пылью и паутиной. Нашла Пикерна, попросила у него мебельного воска; поначалу дворецкий отмахнулся, обещал прислать Эрину, но я настояла на своем, а от помощи недружелюбной служанки отказалась. К обеду шкафы и столы в библиотеке сияли и приятно пахли хвоей и медом, разбросанные книги отправились в аккуратные стопки дожидаться каталогизации, а я валилась с ног от усталости.

Казалось, что библиотечные стражи и изваяния ученых мужей на барельефах взирали на мою суету с одобрением, кроме брата Борга, Книгоненавистника: его каменное одутловатое лицо лучилось презрением и сильно напоминало физиономию стряпчего Оглетона, лишенного своих прекрасных усов и заполучившего взамен тонзуру.

После обеда несколько часов разбирала книги: повезло найти один символ. Зачарованные фолианты я убирала с глаз долой до лучших времен. Кассиус научил меня, как определять, что на книгу было наложено заклятие. Об этом говорила надпись на первой странице. Например, зеленая инкунабула с щупальцами предупреждала на староимперском: «Бойся, проклятый вор; если кто-нибудь присвоит эту книгу, да пожрет того морской вампир».

От поцелуя щупалец морского вампира кожа на руках болела и заживала еще неделю.

Немало времени корпела над учебниками староимперского. Этот вычурный, запутанный язык был мертв уж не одну тысячу лет, но упокоиться с миром ему никак не давали маги: писали на нем свои трактаты, чтобы оградить их от малограмотных олухов вроде меня.Староимперский в обязательном порядке изучали студенты и гимназисты; впору было пожалеть несчастных.

Вечером настало время практиковаться в защитном заклинании. После дня физической работы руки болели, мысли скакали; на магическом поприще я потерпела неудачу, но Кассиус советовал не падать духом.