Помощница судьбы. Пенталогия

Бердичева Екатерина Павловна

– Зачем? Он сколько лет с ней жил здесь один. И берег ее как мог!

– Тогда кому же?

– Может, ее родственникам? Кто-то обнищал, а в случае насильственной смерти, все ее состояние достается не графу, а этим родственникам?

– Какая умная маленькая горничная! – он хлопнул в ладоши – Забери ее, запри, да не спускай с нее глаз!

Вошел давишний гвардеец, снова взял меня под локоть и повел в покои графини: - Твоя комната здесь?

– Да, господин.

Он втолкнул меня внутрь и запер за мной дверь.

Глава восьмая. И раскрываются страшные тайны.

Уставшая, грязная и погруженная в невеселые мысли, я шла по ободранным комнатам в поисках ванной. Мне надо было срочно помыться и поменять одежду. Запах чужой крови просто забивал ноздри. Я провела рукой

по стене. Когда-то золотистая с голубыми полосками ткань была местами ободрана, а где-то заляпана большими жирными пятнами. На красивых витражных окнах стояли решетки. Занавесок не было и в помине. Но где-то здесь должна быть комната Франциски, находившейся со своей госпожой неотлучно. “Интересно, - подумала я, - графиня была действительно так безумна или ее заперли и не выпускали по какой-то другой причине? Может быть, она была владелицей тайных урановых рудников? Или алмазной трубы?” Я захихикала над своими мыслями: все равно это не объясняло бы того, что ее запирали. Ага, вот тут какая-то маленькая дверь. Я пнула ее ногой, и она открылась. Маленькая, чистая, но бедно обставленная комната. Узкая кровать и крошечный платяной шкаф. Я открыла его дверцу: там висели аккуратные платья горничной. Так. Я нашла, где жила Франциска. Обернувшись назад, я увидела на оборотной стороне двери тяжелый засов. Значит, горничная тоже боялась свою госпожу. Захватив платье с бельем и выйдя наружу, я отправилась на поиски ванной. Так, а здесь – спальня графини. Большая кровать, столбики для балдахина, которого нет. Разодранный матрац, из которого сквозь зашитые прорехи торчат куски сухой травы. Столбик справа от изголовья был словно поцарапан когтями большой кошки. Прямо лежбище зверя! Я подошла к кровати и начала принюхиваться. Интересно-интересно… А запах зверя здесь действительно присутствовал: пахло застарелой и мокрой собачьей шерстью и … кровью. Не поняла. Ее били или били ее собаку? Или она прибила здесь собаку? Я пожала плечами и толкнула маленькую дверку за кроватью: там действительно оказалась ванная комната, большая чаша, и заветный краник.

Я открыла кран, настроила температуру воды и заткнула слив пробкой. Затем сбросила грязную одежду и с удовольствием погрузилась в прозрачное блаженство. Но мне как-то не хватало мыльной пенки с каким-нибудь ароматом. Я перегнулась через бортик и протянула руку к маленькой обшарпанной тумбочке. Больше в комнате ничего не было. В ней стояли три флакона. Я достала все три и по очереди начала их открывать. В первом была бурая жижа. Непонятно, что это и зачем оно в ванной? Во втором жидкость была прозрачная, но не пахла ничем вкусным и мыльным. Третий флакон мылом пах, но оно тоже было жидкое и бурое, без ароматизаторов. Не рискнув его использовать, я просто обмылась водой, обсушилась лежавшей на полочке чистой тряпкой и натянула одежду. Схватившись за свою голову и сняв чепец, чтобы причесаться, так как мыть волосы без мыла я не рискнула, я обнаружила на волосах сиреневую диадему.

Оставлять произведение искусства в этом загаженном помещении я не хотела. Поэтому, причесавшись, я пристроила ее опять на свою голову, одев чистый и плотный чепец. Прибрав за собой в ванной, я снова пришла ко входной двери и подергала ее. Заперта. Значит, кушать мне не дадут. Что ж. Пойду спать.

Проснулась я от жуткого голода уже ночью. Про меня так никто и не вспомнил. И где мой ненаглядный граф? Я снова подошла к двери и начала изо всех сил барабанить в нее. Но мне так никто и не открыл, несмотря на какие-то шорохи с обратной стороны. Я разозлилась и начала мерить шагами гостиную. Они собрались уморить меня голодом? Но злость постепенно прошла. Надо чем-то занять мозги, чтобы не думать о сочной и аппетитной курочке в изумительной и жареной корочке. И картошечке с маслицем… Как я давно ее не ела! Казалось, целые столетия прошли с тех пор, как я покинула свой мир! Наконец мне надоело сидеть в темноте, и я пошла в комнату Франциски искать свечу. Слава Богу! Нашла целый подсвечник. Теперь бы разжечь. Я пошарила по столу. Нащупала два камушка. Вспомнив предыдущее путешествие, я уверенно ударила их друг о друга. Проскочила сильная искра. Но как разжечь фитиль? Я пошарила по столу. Потом под столом. И нашла завернутые в тряпочку тонюсенькие полоски коры. Через десять минут мои свечи горели ярким светом.

Так что же случилось с графиней? Почему граф жил с сумасшедшей женой в одном замке, не подстроив ей несчастный случай? Не похож он на очень терпеливого человека и альтруиста. Что за жидкости находятся во флаконах? Почему служанка так похожа на свою госпожу? Почему граф доверил роль Адели перед королем этой служанке?

Значит, она была далеко не глупа? Или наоборот, чересчур? Как много вопросов! И спальня – логово зверя или оборотня? Волосы на голове зашевелились. Но я – человек трезвомыслящий. Если бы в этом мире были оборотни, Флоренс ни за что не пошла бы со мной по лесу в деревню. Я думаю, здесь даже больших хищников нет. А что если все это – я обвела глазами комнату – постановка? И опять же: по слухам, граф – человек очень практичный. Торгаш. Разве такой стал бы безвылазно сидеть в глуши, если бы это не сулило ему прибыль? А может, Франциска на самом деле – Адель? Нет. Убитая девушка и впрямь была Аделью. Поэтому граф над трупом был очень озабочен. Значит, дело здесь все-таки в деньгах. Больших деньгах. И она ему нужна была живой. Пусть ненормальной, но обязательно живой. Иначе бы он эти деньги потерял. А если он эти деньги теряет… то кто-то обязательно приобретает. Возможно, ее родственники. Разгадку этой шарады надо искать в ее приданном!

За окном рассвело. Я потушила свечи и смирно села на единственный стульчик в гостиной. И дождалась: ключ заскрежетал в моей двери, и на пороге появился гвардейский офицер.

– Доброе утро! – выпалила я. – Очень хочется есть, и я знаю, где находится разгадка преступления!

– И тебе доброго утра. Пойдем. Сейчас с тобой будет говорить Его Величество, а потом тебя накормят.

– Пожалуйста! Кружечку воды и корочку хлеба! Я не кушала целые сутки!

Офицер усмехнулся и кивнул головой. Мы быстро пошли на кухню. Там, жалостно глядевшая на меня повариха положила в мою миску кашу с мясом и дала ложку. Я схватила и то, и другое. В мгновение ока на тарелке не осталось ничего. Мне дали кружку отвара, я с удовольствием его выпила.

– Пойдемте. – позвала я офицера.

И мы двинулись по коридорам и лестнице. А вот и Королевские апартаменты. Офицер, не стучась, толкнул дверь, и мы вошли.

Что ж, прелестная гостиная в серо-голубых королевских тонах. Шелковые занавески на распахнутых окнах. И легкий теплый ветерок, залетающий сюда и щекочущий мои щеки. Хорошо-то как!

– Садись. – офицер показал мне на стул, стоявший напротив массивного кресла. Тут я испугалась. А вдруг Величество узнает меня и мой голос? Я надвинула шапочку на самые брови и решила говорить немного выше тоном. Офицер, тем временем, подошел к другой двери и, постучав в нее, приоткрыл и что-то сказал. Потом вернулся обратно и встал за моей спиной. Двери внезапно, рывком, раскрылись, и в комнату вышел Король.

Его Величество выглядел осунувшимся и раздраженным. Видимо, их следствие зашло в тупик. Я привстала, чтобы поприветствовать его, но офицер прижал ладонью мое плечо. Я осталась сидеть, глядя в пол. Величество, едва взглянув на меня, уселся в кресло: - Что за спешка?

– Эта девушка что-то знает по поводу смерти графини Адель, сир!

Король исподлобья наконец взглянул на меня: - Говори!

– Это, скорее, не о смерти, а о жизни. Только выслушайте! Не сбивайте меня!

И я изложила все, о чем я надумала этой ночью. Величество покивал головой и распорядился:

– Разыщите завещание ее родителей! Пошлите в ее родные места! Найдите доктора, лечившего ее еще при живых родителях. Мне нужно точно знать, была ли она безумна. Кто убил ее и за что. Срок – завтра.

Король поднялся с кресла и, сделав шаг по направлению к внутренней двери, вдруг остановился. Потом потер лоб.

– Что-то тут не так. – произнес он и вышел.

– А с девушкой что делать? – крикнул ему вслед гвардеец.

– Девушка. Точно. Закройте ее в какой-нибудь комнате здесь. Не хочу, чтобы ее убили тоже. Слишком она догадлива. И дайте ей покушать. – дверь захлопнулась.

Я выдохнула. Не узнал. Сменил костюм и ты – другой человек.

Меня провели во внутренние комнаты и закрыли в одной из них. Я прилегла на чистую и узкую кровать, видимо, комнаты слуг здесь похожи, как близнецы, и стала смотреть за окно. На улице распогодилось: небосвод был голубым, облачка белыми и легкими, а солнце – теплым и радостным. Парк под окнами с удовольствием шумел напившейся за позапрошлую ночь жирной зеленой листвой. В голове было легко. Наверное, я сделала все, что могла. Сложно представить, что я здесь всего четвертый день. И тут в мою голову ворвался образ графа. У него было очень привлекательное тело. Может, я влюбилась в него? Нет. Я совсем его не знала. И не знала его роли в участи бедной Адель. Мне почему-то казалось, что эта молодая девочка была разменной картой чьих-то интересов. А так ли бескорыстно влюбился в нее граф, как говорил? Возможно, он что-то знал о ней и поспешил заключить брак, пока ее не увел кто-то другой. А я?