Помощница судьбы. Пенталогия
Шрифт:
– Ирина. А какая я, теперь не знаю. Вдруг я Вам не понравлюсь?
– Ирина, - медленно произнес Король. – Возвращайся. Любая. Мне так нужно твое тепло…
Он нагнулся ко мне, взял в руки мое лицо и нежно поцеловал в губы.
Картинка начала медленно таять, и я снова оказалась в чертогах Судьбы. Черный человек улыбался.
– Ну, как тебе понравилось твое путешествие?
– Ужас. – Честно ответила я.
– Согласен. – ответил мужчина. – А ты действительно готова выйти замуж за Короля и разделить с ним бремя дворцовых и государственных интриг?
– Знаете,
– Но не твоя?
– Не знаю. Если я его больше никогда не увижу, то очень прошу у вас для него умную, красивую и любящую жену. Он этого достоин.
– Хорошо. – Черный человек хлопнул в ладоши. – Твоя просьба принята. А для тебя есть новое задание.
– А отдохнуть?
– Отработаешь – отдохнешь. Да и там, куда ты отправляешься, стоит глубокая ночь.
Он прикоснулся пальцами к моему лбу: - Иди, девочка. Тебе пора.
Мир завертелся перед моими глазами, и я потеряла сознание.
Книга 3. Кинжал Бога.
Глава первая. Эксклюзивное тело.
Там, куда я попала, вернее, очнулась, стояла глубокая темнота. Страшно воняло тухлой рыбой. Вот ненавижу рыбу во всех ее ипостасях: живой, дохлой, вареной и т.п. К горлу ожидаемо подкатил комок, и желудок невежливо напомнил о своем существовании мерзкой отрыжкой. Кружилась голова. Я приоткрыла рот и зажала одной рукой нос, стараясь дышать через раз. Другой рукой ощупала окружающее пространство: подо мной какие-то тряпки, чуть дальше – голые доски. Постепенно, едва не падая в обморок от запаха, начали включаться и другие чувства. Глазам стало немного светлее, и я увидела смутные очертания каких-то бочек и ящиков. Левее меня, за большим и добротным коробом, едва различалась деревянная узкая лестница, ведущая наверх. Наконец, проснулся слух и общее ощущение тела. И они мне подсказали, что все это сооружение, в котором я нахожусь, покачивается и скрипит. В деревянные стенки тихонько плещет вода. На какое-то мгновение стало очень страшно: вдруг это затонувший корабль? Вокруг меня ни одного клочочка земли, и я медленно растворяюсь в залитом водой незнакомом пространстве. Я привстала на колени и задумчиво оглядела лестницу с выделенным квадратом на низком потолке: вот поднимусь, открою люк, и сюда хлынут бесконечным потоком холодные бездушные волны…
“Нет, такого не может быть!” - Наконец включился мой рациональный женский мозг. Меня пробрала нервная дрожь, а ноги закоченели до того, что захотелось в туалет. Потихоньку встав на покалывающие иголочками ступни и держась за ящик, я медленно пошла к выходу. Вдруг резко скрипнул и поднялся люк, обнажив темно-серый проем, и по лестнице простучали сапоги. Я снова присела и затаилась.
– Эй, Мелин, крысеныш, ты где? – держась одной рукой за шатающиеся ступени, негромко позвал какой-то парень. – Выходи, я не верю, что ты спишь! Есть для тебя дело. Фалер зовет к себе! – неожиданно с какой-то досадной ноткой в голосе закончил он.
Я сидела за коробом, стараясь даже не дышать. Но тут по моей ноге неожиданно пробежали острые коготки,
– Ай-я! – заорала я от неожиданности и омерзения. – Крыса!
Теперь мозги включились окончательно, и я поняла, что нахожусь в трюме корабля или, скорее маленькой рыбацкой шхуны. То, что я приняла за тряпки под собой, было либо древней и рваной сетью, либо парусом. Шхуна стояла на якоре у берега, а в борта била приливная волна.
– Мелин, ты что, крыс боишься? – раздался со ступеней все тот же голос.
– Иди сюда, раз смелый, - буркнула я себе под нос. – И где мои сапоги?
Вопрос был очень актуальным, так как без обуви идти было страшно, но под мою шарящую по полу руку так ничего и не попадалось.
– Ты забыл, что проиграл их Щурьку вместе со своим корытом?
– Когда это? – удивилась я, надеясь потянуть время.
– Да вчера же. Играли, ты хвастал последним удачным делом. А потом пришел Щурек со своими ребятами. Я тебе говорил, что он шулер и вор, а тебе пьяному – море с наперсток! Вот он и вытряс из тебя сначала все деньги, потом твое старое корыто, - парень кивнул на трюм, - а напоследок ты продул сапоги и одежду.
– А как я здесь? – прошептала я, начиная удивляться обращению ко мне в мужском роде.
– Да я ж и донес. Твой шкипер тебя сюда спустил отсыпаться, сказав, что дерьмо к дерьму не пристанет. Ты, вообще, собираешься свою рухлядь обратно возвращать? Или под мостками теперь жить собираешься? – Разозлился парень.
– Собираюсь – собираюсь… - задумчиво проговорила я, запуская руку к себе в штаны.
Да-а. Такого облома от Судьбы я не ожидала. Вернее сказать теперь: не ожидал. И кто я теперь? А, Судьба?
Я цапнула себя за лицо: бороды и усов не наблюдалось. Кожа на подбородке была мягкой и нежной, как у ребенка. Значит, я – мальчик? Но тогда, бабушка, почему у тебя такие длинные ноги, руки и… все остальное? Я схватила себя за нос и, дернув его, переключилась на волосы. А они тоже были длинными: лохматая и неровная коса спускалась ниже лопаток и заканчивалась в районе поясницы. Чучело какое-то!
Наконец, терпение у парня на лестнице лопнуло, и он, зажав нос, быстро пробежал ко мне, схватил за рукав моей рубахи и поволок наружу.
На улице приятно пахло свежим морским ветром, какими – то цветами, смолой и духами молодого человека, стоявшего рядом. Ну и тухлой рыбой. Куда ж без нее? Я оглянулась. На улице была ночь. Вернее, раннее-раннее утро. Едва наметившая край горизонта желтая полоска зари отделяла небесный свод от морской чаши. С другой стороны, освещенный тусклым светом звезд, виднелся дощатый причал, к банке которого был привязан толстый канат от нашей посудины. Я окинула взглядом свое временное убежище – маленькую рыбацкую шхуну с одной мачтой и забранным парусом. На корме что-то лежало огромной кучей.
Парень проследил за моим взглядом: - А сети третьего дня просушить надо было. Теперь сгниют!
– Не сгниют. – Флегматично сказала я, почему-то в этом уверенная. – Да и не мои они уже, а Щурьковы.
– Дурак ты, Мелин! – выругался он. – Думаешь, раз ты своим не нужен, на жизни можно ставить крест? Ты посмотри, как опустился! Играешь, со шлюхами в борделе пьешь! Ты о своем шкипере хоть подумал? Куда старику теперь идти? Вот он точно никому не нужен! – Парень даже ногой от досады притопнул.