Шрифт:
Глава 1
Александр Башибузук
Офицер
Помощник ездового
Пролог
Утро на вокзале начиналось, как обычно. На путях бойко пыхтел паровоз, в вагонах и на перроне весело шумели красноармейцы, а на расположенном рядом базарчике, пробовали свои голоса торговцы.
— Ко-ости!!! Свежие кости, с мяском… — бойкий дед в линялом армяке верещал фальцетом около корыта
— Масло топленое, коровье! Яйца, мытые, не засраные… — надсаживалась, отмахивалась от мух сутулая баба, закутанная в платок по глаза.
— Меняем одежу на муку…
— А кому самовар! Тарелки, плошки, чашки…
— Одежа…
— Яйца…
— Мясо…
— Простокваша…
Ор и галдеж нарастал, в него начала вплетаться ругань торгующихся покупателей. Словом, все как обычно, но, вдруг, неожиданно, над базарчиком пронесся истошный бабский вопль.
— Грабю-ю-ют!!! Держи во-о-ора…
Дородная бабища попыталась схватить патлатого мальчишку в драном пиджаке не по размеру, но только навалилась объемной пазухой на прилавок и снова заверещала.
— Держи убивцу!!! Держи-и-иии…
Пацан сунул шмат сала за пазуху, ловко увернулся от детины в алой рубахе, шмыгнул между прилавками и припустил вдоль возов с товаром.
— Ах ты рвань!!! — взревел звероподобный возница и звонко стеганул кнутом.
Беспризорник споткнулся, но ловко перекатился, вскочил, побежал дальше и…
И угодил прямо в руки милиционера в белой гимнастерке.
Дернулся, попытался вырваться, но тот наотмашь ударил мальчика по лицу тыльной стороной ладони.
— Куда щенок…
Беспризорник сразу обмяк, словно шарик из которого выпустили воздух.
— Разорвать татя!!!
— К стенке!
— Глаза выцарапаю…
— На сук!
Жаждущие расправы торговцы ринулись к милиционеру, но тот неожиданно решительно рыкнул, выставив ладонь вперед:
— Разберемся, граждане! Осади назад…
Публика отпрянула и начала расходиться злобно ворча, а милиционер потащил за шиворот задержанного к зданию вокзала.
Метров за двадцать до перрона, парнишка встрепенулся и тайком мотнул головой по сторонам. Заметил отходящий от перрона поезд, сунул руку в карман и коротко ткнул милиционера чем-то в ногу.
Тот взвыл, бросил беспризорника и схватился обеими руками за бедро, а пацан стремительно рванул к набиравшему ход эшелону. Дальше выскочил на перрон и побежал за вагонами, врезался в путейца с железнодорожным молотком, вскочил, поднажал, сильно прихрамывая и, все-таки, успел схватиться за скобу на последнем вагоне. Потянулся и повис, поджимая ноги.
— Это кто такой? — изумились солдаты в вагоне. — Куда, пацан, а ну прыгай пока не поздно!
— А ну брысь, шелупонь! — веснушчатый парень с прилипшей к нижней губе цигаркой замахнулся.
— Погодь… — осадил его пожилой солдат, заросший до глаз седой курчавой бородой.
Беспризорник
Бородач посмотрел на него тяжелым взглядом, немного помедлил, а потом ухватил за воротник и одним движением втащил мальчика в вагон…
Глава 1
— Ты должен учиться, Алексей, — сердито выговаривал мужчина в сюртуке и галстуке. — Для таких людей как мы, единственный путь наверх — это знания!
— Но почему? — недоуменно посмотрел на него коротко стриженый мальчик в гимназической форме. — Чем мы хуже?
Мужчина нахмурился.
— Ничем не хуже. Но ты должен это доказать. И твои оценки будет этому свидетельством.
— Хорошо, папа, — мальчик опустил голову. — Я докажу…
Лешка вынырнул из сна, но так и остался лежать с закрытыми глазами. Он почему-то был уверен, что это не его воспоминания, хотя как не старался, не нашел никакого подтверждения этому.
Он помнил все из своего прошлого. Помнил что родился в семье чиновника средней руки, выбившегося наверх из самых низов, помнил, как изо всех сил старался доказать сверстникам в гимназии кулаками и отличной учебой, что он ничем не хуже и помнил, как оказался на улице, после того, как отца и мать после революции прямо возле дома убили непонятные вооруженные люди.
Дальше смерть родных быстро скрылась в тумане, а сам Алешка был занят выживанием среди таких же голодных волчат, как он.
Свобода закалила характер с телом и пришлась по душе гораздо больше, чем сытая и обеспеченная жизнь. Настолько больше, что Лешка трижды бежал из детдомов, в последний раз вспоров пузо завхозу, вздумавшему распустить руки.
Первый раз чужеродность прошлой и настоящей жизни проявилась тогда, когда его затащили в вагон солдаты. Алексей сразу потерял сознание, а когда очнулся, даже заорал от дикого несоответствия окружающей действительности.
Какой паровоз? Какие теплушки? Лошади в вагонных стойлах? Откуда? Кто эти люди в выцветших гимнастерках? Куда меня везут?
Впрочем, все почти сразу стало на свои места: Алешка списал случившееся на испуг и смирился. Правда, время от времени, все равно пытался покопаться в своем прошлом. Но, как всегда — без результата…
Звонко заскрипел фазан в зарослях дикой ежевики неподалеку. Алексей приоткрыл один глаз и увидел рядом кряжистого бородатого старика в свободной рубахе до колен и широких шароварах.
Старик сидел, сложив ноги по-турецки, и споро работал шилом и дратвой, тачая сапоги. Густой седой чуб колыхался в такт движениям.
Лешкины сапоги.
Алексей сразу закрыл глаз, но в воздухе что-то прошуршало и больно ударило его в бок.
— Лекса, сучий потрох! — прогудел негромкий, но густой бас.