Помощник ездового
Шрифт:
— Красноармеец Турчин, а вам особая команда надо?
Лешка, не веря своим ушам стал в строй с краю.
Комеска обвел взглядом подчиненных, а потом строго приказал:
— Писарь! Внести красноармейца Турчина в список строевого личного состава эскадрона…
Глава 3
Глава 3
Слегка вразнобой грохотнул залп, потом второй и третий. Наступила мертвая тишина, которую нарушил голос комиссара.
— Мы не позволим националистическому контрреволюционному отродью диктовать нам условия! —
Комеска Казанцева личный состав справедливо побаивался и уважал, а вот комиссара красноармейцы откровенно недолюбливали, в основном за иудейское происхождение. Все знали, что изначально он не Баронов, а вовсе Борух Борухович Барон. У людей просто срабатывала врожденная и извечная неприязнь к евреям. В стиле: мама, папа и дед их не любили, какого лешего я буду любить?
Впрочем, уважения к комиссару тоже хватало. Во-первых, Баронов, как и комеска за спины личного состава не прятался, во-вторых, на иудея не был похож от слова совсем, а в-третьих, обладал такой богатырской статью, что мог не особо напрягаясь таскать жеребца на плечах. Ну и самое главное, если устные внушения до красноармейцев не доходили, охотно доносил их пудовыми кулаками. Истинно иудейская хитрость, коварство и злопамятность, а так же, умение виртуозно материться по поводу и без повода, завершали список достоинств и недостатков Баронова.
Сам Алексей не обращал на комиссара никакого внимания, он молча стоял и не мог оторвать взгляд от свежих могил. Все происходящее вокруг казалось ему глупым и незначительным, а сердце и голову заполняла щемящее одиночество и пустота. Словно он во второй раз осиротел.
— Отомщу, Михей Егорыч… — беззвучно шептал он. — Отомщу, верь мне…
— Враги ответят за каждую каплю кровь наших боевых товарищей! — ревел комиссар. — Вырежем под корень, мать их…
Комеска недовольно покосился на Баронова, тот мгновенно сменил тему и затянул Интернационал.
— Вставай, проклятьем заклеймённый,
Весь мир голодных и рабов!
Кипит наш разум возмущённый
И смертный бой вести готов…
Было видно, что Казанцева исполнение гимна тяготит, поэтому никто не удивился, что после последнего куплета последовала резкая команда.
— По местам несения службы — марш!
Лекса так и остался стоять возле могилы и стоял до тех пор, пока его не окликнул командир первого отделения первого взвода, куда Лешку определили служить.
— Кому стоим, боец? — комотд состроил серьезную рожу. — Кто службу за тебя тащить будет? Ты, конечно, герой и все такое, но дрова рубить да воду таскать одно, а исполнять военную службу совсем другое. Марш в расположение!
С Серегой Воеводиным, веселым и смуглым как негр парнем Алешка ладил, даже приятельствовал, но то в бытность помощником ездового, а сейчас, видимо, Серега решил сразу образцово-показательно вздуть пополнение, дабы все поставить на свои места. Так сказать, с самого начала задать правильный тон. Что подтверждали маячившие за его спиной бойцы отделения, вознамерившиеся поглазеть на взбучку.
Лекса возмущаться
— Есть, марш в расположение, товарищ командир отделения.
Он уже давно усвоил, что строптивость в армии ничего кроме проблем не приносит. К тому же, был готов ко всем проверкам вместе взятым.
В расположении, длинном, крытом соломой глинобитном сарае, комод остановился у тюфяка нового бойца отделения.
Лекса уже успел перенести все свои пожитки: карабин, шашку, скатку с шинелью и седельные сумы, в которых размещалось все остальное. Дядька Михей, успел снабдить своего подопечного всем необходимым. Как он говорил: казаки и нестроевые бывают, но воинский припас должон быть у любого мужа казаческого роду.
Первым делом Воеводин цапнул карабин, оттянул затвор, заглянул в патронник и даже мазнул по ложе грязным платком, потом зачем-то понюхал «манлихеровку». Недовольно шмыгнул носом и принялся за шашку: внимательно осмотрел, тронул пальцем кромку, глянул ее на свет, подергал темляк, залез пальцем в ножны и еще раз шмыгнул.
На конопатом лице проступило явное разочарование, придраться не получилось
Лешка злорадно улыбнулся про себя. Оружие он успел тщательно вычистить. Правда не только из врожденного порядка, а для того, чтобы отвлечься от потери наставника.
— Седельные сумы к осмотру!
— Есть седельные сумы к осмотру!
Алексей принялся четкими движениями выкладывать на попону вещи из сум, как учил его Егорыч.
Кожаное водопойное ведро…
Аркан, путы, скребок, щетка для сапог и щетка для одежды…
Четыре подковы с ухналями…
Запасная пустая саква для овса…
Саквы с сухарями и солью…
Сапожный нож, шило, дратва, иглы и нитки…
Зимнюю папаху, набрюшник, башлык, смену белья, запасные портянки, гимнастерку и шаровары…
Чувяки и ноговицы, теплые носки…
Полсотни патронов к карабину в мешочках и столько же в пачках…
И многое другое…
— Етить, буржуй!!! — восторженно ахнул Костик Пантелеев, понтийский грек, возрастом лишь немногим старше Лексы. — Да у нас и половины такого не сыщется…
— Дык, у Егорыча на попечительстве обретался! — важно пробасил плотный крепыш Федот Стрельцов, парень с Урала. — Чему удивляться-то.
Комод выпучил глаза на богатство и громко сглотнул. Эскадрон был экипирован неплохо, но едва ли у всех присутствовало все положенное по уставу штатное снаряжение и экипировка. Хотя и самого Лешки список был далеко не полный.
Но Воеводин тут же проявил командирскую мудрость: обратил свою слабость в достоинство. Показал кулак личному составу кулак и наставительно пробурчал.
— Видали, как надо? Чтобы через неделю у всех было. Понятно? Проверю! И мне плевать где достанете. Чего скалишься Модя? Ты на смотру все в кучу вываливаешь, а видал, как человек предоставляет, нехлюй? Спрошу как с понимающего!
Потом обернулся к Алексею и сурово бросил:
— Вижу, снабдил и обучил тебя Егорыч справно. Но одно дело шмот в сумы паковать, а другое воевать в составе отделения. Это тебе не хухры-мухры. С завтрева учиться начнешь, так как, ты хоть и герой — все равно сопля неученая. А пока по распорядку…