Помощник ездового

Башибузук Александр

Леха кашлянул и грозным голосом спросил:

— Какого рожна не ушли? Приказано ведь было!

— Я передавала! — наябедничала Гуля. — Не захотели они. Так и сказали, не пойдем пока не отдохнем.

Людка и Варька неприязненно на нее посмотрели, а Татьяна Владимировна густым и смущенным голосом заявила:

— Хватит возмущаться, мальчик. Вас надо перевязать немедленно, у вас кровь на лице.

— Закончились они? — осторожно поинтересовалась Варя. — Ну… бандиты эти?

Людка закивала, смешно вытягивая шею и вертя

головой по сторонам.

Алешка хотел обругать всех дам скопом, но вместо этого только кивнул. Дальше Лексу перевязали — душманский приклад сильно рассек лоб, а потом, предварительно выставив посты, сам Алексей тщательно обыскал трупы. Первую добычу составили три английских Ли-Энфилда, два карабина Мосина, старенькая винтовка системы Бердана и вовсе древний однозарядный винтарь Мартина-Генри. Патроны Лешка считать не стал, просто свалил патронташи в кучу.

Красноармейцы трофейным оружием и особенно боеприпасами никогда не брезговали, так как из-за отвратительного снабжения сами были вооружены диким разнобоем моделей и калибров.

Сабли и шашки разной степени паршивости Алексей оглядел только мельком, так как ничего приличного среди них не нашлось. А вот непонятно откуда взявшийся у Азиза почти новый британский револьвер Webley Mk VI с патронами прибрал себе, хотя, прекрасно понимал, что его у него отберут, если заметят.

Во время сортировки трофеев произошла еще одна странность. Лекса знал толк в оружии, любил его, но совершенно не разбирался в его моделях и марках. Весь длинноствол он называл винтарями, разве что добавляя эпитеты «немка», «британка» или «манлихеровка». Все короткоствольное оружие подходило под определение «шпалер», разве что кроме Нагана и Маузера. А тут неизвестно откуда прорезались более глубокие знания, вплоть до точного названия модели.

Однако, на фоне случившегося, этот момент показался Алексею незначительным и он сразу перестал копаться в себе.

К счастью, никто повторно отправлять погоню не стал, Очень скоро солнце встало в зенит, все вокруг поглотила дикая жара. При душманах нашлась вода, но долго торчать в горах не пришлось, банда неожиданно ушла — Лешка ясно видел шлейф пыли за ними. А потом прояснилась причина бегства — показался возвращающийся эскадрон.

Алексей немедленно отдал команду сниматься с места — в душе теплилась слабая надежда, что дядька Михей все еще живой.

Трофеи распределил по личному составу, а сам потащил сразу четыре винтовки. Возражений не последовало, если в начале побега женщины воспринимали Лешку как зарвавшегося мальчишку, то сейчас слушались беспрекословно.

Спускаться оказалось гораздо трудней, но все благополучно справились. Лекса ожидаемо обогнал всех и припустил к крепости. Пробрался сквозь пролом в стене и замер за углом казармы услышав голос Пашки Бодина.

— Дык, как налетели… — сбивчиво частил Бодя. — Ворота взорвали. Почитай и боя никакого не было. Дядьку Михея в плен взяли, а

потом порешили. Я все видел, через окошко в кутузке. Он руки поднял, а они его рубить. Эх, не смог помочь, запертый ведь. Иначе как дал бы, не в жисть не сдался бы.

Сухой голос комеска задал вопрос:

— А как тебя не тронули?

— Дык, я ж в кутузке… — виновато отвечал Бодя. — Они туда и не сунулись, а я залег.

— Где женщины?

— Не знаю… — Пашка запнулся. — Видать забрали их.

— А Турчин?

— Этот щенок лахнул через забор и был такой… — глумливо затараторил Бодя. — Только услышал, что душманы близко. Сам видел! Ей-ей, видел. Говорил же, нехлюй, выблядок никчемный. А можыть он и навел.

У Лексы от такой подлости свело скулы.

— Какая мразь… — ахнула за его спиной Татьяна Владимировна и выбежала к красноармейцам.

— Танюша! — Казанцев попытался обнять жену, но она его оттолкнула и принялась бить Пашку ладонями по щекам.

— Мразь, ублюдок! Да как ты посмел! Этот мальчишка сражался один с десятью, а ты… ты, что сделал? Своими руками убью…

Алексей вздохнул и вышел из-за угла, следом за ним появились подопечные.

Во дворе наступила мертвая тишина, все смотрели на Лешку и остальных, словно на живых мертвецов.

Леха помедлил пару секунд, разглядел тело, вокруг которого стояли красноармейцы и молча пошел к нему. Все без слов расступились. Лекса сбросил винтовки и сел рядом с Михеем Егорычем.

Казак лежал на спине, широко раскинув ноги, все тело было исполосовано саблями, а голова превратилась в кровавое месиво — скорее всего ее разбили прикладами.

Лешка снял с шеи дядьки Михея окровавленную ладанку, а потом заметил, что мертвый что-то сжимает в кулаке правой руки. С трудом разжал закоченевшие пальцы, вытащил из ладони рукоятку шашки и протянул ее комеска.

— Бился до последнего, пока шашка не сломалась… — голос Лешки зазвенел от ярости. — Видите кровь вокруг? Это не Михей Егорыча. А своих мертвяков банда забрала с собой. Видите, волочили.

— Кому вы верите? — заорал Бодя. — Этому выблядку… — он сорвался на фальцет, заткнулся и опустил голову.

— Помощник ездового Турчин по приказу Матвей Егорыча увел нас в горы, — тихо заговорила жена комеска. — А потом он сам встретил погоню. Четверых застрелил, а двоих порубил. Вот, мы винтовки принесли. И все остальное.

— Так и было! — эхом повторили Гуля, Люба и Варя. — Да, да, спас всех нас.

— А она предупредила, — Татьяна Владимировна приобняла Гулю. — Только благодаря ней мы выжили. Этой девочке уже нельзя к своим в кишлак, так что останется у нас, помощником фельдшера. Буду учить ее.

Она строго посмотрела на мужа. Комеска кашлянул, кивнул и севшим голосом скомандовал:

— Становись.

Топая сапогами красноармейцы выстроились в шеренгу.

Казанцев подмигнул Алексею и без злобы в голосе прикрикнул: