Помойник
Шрифт:
Затем я, не спеша, отправился в местный магазин пополнить наши продовольственные запасы. Посылать за покупками Татьяну было в высшей степени рискованно. Как незнакомому человеку, рыжеволосая продавщица могла запросто всучить ей что-либо заведомо не качественное, а то и неудобоваримое.
В магазине я терпеливо подождал, стоя в сторонке, пока Юля обслужит двух медлительных и на редкость говорливых старушек. Потом подошел к отглаженному многочисленными руками прилавку.
— Володя! Сокол ты мой ясный! Надеюсь, здорово ночевал?! — вместо приветствия,
— Здорово, вспоминая о твоих прелестях. Замечательные у тебя шины.
— Что за шины?
— Автомобильные. Те, которые у тебя в дальнем углу.
— Лгун. Нужны твоей милости какие-то автомобильные шины, — усмехнулась Юля. — Полагаю, что сегодня ты возьмешь продуктов больше, чем всегда. Верно?
— Верно. Но откуда ты знаешь?
— Нетрудно догадаться. Ведь к тебе приехала такая надменная, расфуфыренная фря. Вся в черных одеждах. Ты и пожелаешь ее получше накормить.
— Естественно, что пожелаю. Расфуфыренная фря приехала же погостить не в Освенцим, в концлагерь, — ответил я, в который раз поражаясь насколько быстро в поселке Вихляево распространяется любая новость. Или, может, это просто проявление повышенного интереса только к моей персоне? Не понятно.
— Не в Освенцим, Володя. Но и не в Монте-Карло, — с задором произнесла Юля. — И не говори мне, что она твоя двоюродная сестра.
— Пожалуйста, не буду. Как прикажешь, — согласился я. — Хоть она мне и не родственница, но некоторое время поживет в моей квартире. Ты не возражаешь?
— Возражаю! Фу, распутник! Устроил, понимаешь, в нашем поселке гнездо разврата!
— Не без того, Юля. Не без того. Но этого требует романтизм моей натуры. Порекомендуй, что купить?
— Отравить бы вас обоих. Но я не буду. У меня доброе и мягкое сердце. Ну, в продаже сегодня имеются сырокопченые куры, — сказала она, распахнула дверцу холодильника и вопросительно посмотрела на меня. — Возьмешь?
— Возьму. Потом, мне еще сыра, колбасы, оливок из той открытой банки…
— Погоди. Не тараторь так быстро. Я ж тебе не автомат. Строго между нами, прожорливая твоя фря. Не знаю, как ты ее прокормишь? Хватит ли у нас в магазине продуктов?
— Да легко. Вашими продуктами со свалки весь Ватикан прокормишь, — усмехнулся я.
— Зачем тебе сдался Ватикан?
— Это я для примера.
— Ладно — прокормишь. Но ты с ней разоришься.
— Разорюсь, так разорюсь. Ты-то чего переживаешь? — спросил я.
— Как же мне не переживать? — вплеснув руками, возмутилась Юля. — Обнадежил, можно сказать, наивную девушку. Я имею в виду себя, чтоб ты понял. Наобещал ей с три короба, а сам в кусты. У него, оказывается, есть другая.
— Любопытно, что ж я тебе наобещал?
— Неужели позабыл? Ну, скажем, когда потеплеет, позвать меня на прогулку в лес. Я-то, глупая, и размечталась. Строила радужные планы. Платье даже новое купила.
— Но не понимаю, чем помешала тебе моя постоялица? Обещал — значит, позову. Не пропадет в сундуке твое платье. Будет у нас с тобой прогулка в весенний лес.
— Спасибо,
— Какие, однако, мы гордые, — сказал я и протянул ей деньги.
— А где твоя благодарность?! — возмутилась Юля. — Что за дела?! Я для тебя стараюсь. Не грублю, не обсчитываю, не обвешиваю. Приветливо улыбаюсь. Рискуя карьерой, выбираю самые лучшие продукты. А где твои слова благодарности?
— Извини. Я думал, что теперь мои любые слова тебе ни к чему. Прими низкий поклон за то, что обслужила, — раздельно произнес я. — Но что слышно еще нового в поселке? Кроме приезда расфуфыренной фри?
— То, что ты поколотил Генку Кривоноса. Гонялся, как бешеный, за ним по полигону с деревянным ящиком в руках. Напрасно. Не стоило с ним связываться. Он опасный человек.
— Почему тебя это беспокоит?
— Хотя бы потому, что Кривонос мой хозяин, — неожиданно серьезно отозвалась она. — Точнее, он хозяин этого магазина.
Вероятно, я сильно изменился в лице, и она спросила:
— Ты разве не знал?
— Мне об этом никто не говорил.
— Странно, Володя. Следовало бы кому-нибудь поставить тебя в известность.
— Просто некому было это сделать, — заметил я. — Значит, Юля, ты во всем блюдешь интересы своего хозяина?
— Ну, допустим, не во всем. Но иногда случается.
— Смотри, не переусердствуй.
— Не бойся, не переусердствую.
— Может быть, я чего-нибудь еще не знаю?
— Сейчас проверим. Тебе известно, кто прежде был владельцем этого магазина? Не долевым, а главным.
— Теперь я не удивлюсь, если им был мой дядя.
— Он самый, — кивнула она. — Поэтому я и хотела тебе понравиться. Как своему возможному будущему начальнику. Поэтому, стиснув зубы, терпела твои грязные домогательства. Но сейчас я могу спать спокойно. Никаких бумаг на магазин у тебя нет. Получается, что ты даже не знаешь об их существовании.
— Хитрая же ты штучка, Юля. Я не подозревал в тебе столько коварства. Прямо настоящая Кармен. Но все эти бумаги можно восстановить. Потом наверняка где-то хранятся их копии.
— Ты как не от мира сего! — воскликнула она — Ты думаешь, что Кривонос сидел, сложа руки? Если копии и были, то он давно их уничтожил. Тебе нужен оригинал.
— Неплохо, конечно, иметь свой магазин. Но ничего, проживу и без него. Меньше хлопот, — сказал я. — Кстати, Юля. Я слышал, что мой дядя погиб по вине Помойника.
— О! Дался тебе этот Помойник, — хмыкнула она.
— Но люди говорят о нем вполне серьезно.
— Мало ли о чем они серьезно говорят. Но кто именно?
— Ну, бомжи с полигона.
— Хо-хо-хо. Нашел, Володя, кого слушать. Они соврут — недорого возьмут.
— Еще вот Марек.
— Марек? Он не меньший сочинитель. Нет, ты такой же чудак как твой дядя. Виктор тоже в него верил. К тому же полагал, что тот является его покровителем. Представляешь, как замкнуло человека? Он заказал даже сделать барельеф с его изображением.