ПОНЕДЕЛЬНИК
Шрифт:
самообмана зависит только от того, перед кем ты держишь ответ: перед другими, перед
собой или перед всем миром. О каком снисхождении судьбы можно говорить, если человек,
сотканный из тысячи мелких и больших слабостей-пороков, вместо того, чтобы избавляться
от них, муштровать себя, тратит собственную жизнь черт знает на что? Я лучше скушаю вот
это, куплю ту штуковину, посмотрю телевизор, схожу выпить с друзьями, развлекусь, ведь
так мало хорошего.
как раз упущено – типично и горько, никому не пожелаю.
– Вроде нет, - передразнивает тебя Лидия. – Нет, ты точно того. Таких, как ты, в
наркологических клиниках полно. Сидят, в одну точку уставятся и изредка воют, точно
зверье. Мне врач говорил: они душу наркотикам продали, а теперь вернуть ее не могут. Вот и
ты так. Мне даже странно, жутковато – такое ощущение, будто ты не помнишь, как
разговаривают…
Все правильно, Лидия, наблюдения верные, только что же ты скромничаешь? Как-никак
в ту клинику ты и сама с передозировкой попала, разве нет? Смешная, честное слово!
– Ладно, нет у меня времени с тобой болтать, - решает она. – В последний раз спрашиваю,
будешь платить или нет? В этом доме бесплатно не живут – не на тех напали – здесь все
платят.
– Даже матрешка? – спрашиваешь ты явно невпопад.
– Какая еще матрешка? Что за шутки? – Лидия сбита с толку, но лицо ее постепенно
каменеет, а тон становится ледяным. – Кривляешься? – спрашивает она жестко. – Ну что же?
Твое право, только пусть уж нам всем будет весело.
На этих словах Лидия идет к входной двери, отпирает ее и запускает в квартиру четырех
мужчин – все коренастые, широкоплечие, под два метра ростом, а лицом отнюдь не добрые –
похоже, во время твоего разговора с хозяйкой они дожидались на лестничной клетке. Это и
есть «крепыши», сподручники Лидии: ее дядя шестидесяти лет с лагерными татуировками,
выглядывающими, будто им любопытно, из расстегнутого ворота рубахи, и три мрачных
33
брата, в одинаковой одежде и абсолютно не различимые. Короче говоря, самая неуместная
компания, в какую только можно угодить поздно вечером. Никто на тебя не смотрит, а
Петрович – дядя Лидии – тихо спрашивает племянницу:
– Есть контакт?
В ответ Лидия делает неопределенный жест рукой, открывает сумочку и подходит к тебе
вплотную. Ваши глаза встречаются. Ее – ничего не выражают, из твоих мгновенье погодя
фонтаном брызжут слезы. Ты чувствуешь резкий, нежданный приступ боли в области
солнечного сплетения – дыхание спирает, мышцы разом опадают, в
нечему. Это Лидия саданула тебя кастетом поддых, и ты желеобразной массой
обваливаешься на пол. Сознание не утеряно. Удар, то ли намеренно, то ли случайно
нанесенный в очень болезненную точку, обездвижил твое тело, но ты все еще
воспринимаешь окружающую реальность, относительно четко. Все твое тело как будто
налито свинцом: конечностей не чувствуешь, но боль почему-то не ослабевает – наверное,
это она и разлилась по телу. Боль подхватывает тебя и обнимает, словно невесомость.
– Хренотень, а не разговор, - слышишь ты. – Мне так и не удалось выяснить, есть тут
деньги или нет. Ищите давайте. Ломать ничего не надо, все-таки это моя квартира, но бабло
может оказаться в любом месте, так что уж постарайтесь. Прям форт Боярд.
Лидия хохочет, смеются и мужчины. Краем глаза ты замечаешь, что «черная вдова»
стоит около телевизора, а ее приспешники, судя по звуку, шустро обыскивают квартиру. На
пол летят и иногда задевают тебя шкафные ящики, журналы, одежда, постельное белье,
коробки, пенопласт, кухонная утварь, сумки, пакеты разной величины, обувь, банные
принадлежности и даже плюшевый медведь, одноглазый и с полу оторванной лапой. Что
жалостливая игрушка делила с тобой одну квартиру, ты узнаешь только сейчас.
– Вспарывайте верхнюю одежду, - скучным тоном приказывает Лидия. – Заглядывайте во
все карманы. Работайте, мальчики. Потом в кабак поведу – напьемся, блядей снимем.
Хозяйка опять заливисто смеется. Мужланы хрюкают. Ты видишь, как один из братьев
Лидии подходит к ней с твоими мочой провонявшими, до сих пор не стираными джинсами –
что-то показывает, протягивает.
– Фу, как пахнет, - Лидия брезгливо отстраняется. – Брось куда-нибудь. А это что?
– Похоже на кредитную карточку, - замечает крепыш.
– Кредитка? У этих провинциальных идиотов? Ой, не смеши!
Лидия вертит в руках пластинку, которую ты позаимствовала у мертвеца в
троллейбусном парке. Внимательно ее изучает, осматривает с обеих сторон, но довольно
скоро недоуменно пожимает плечами.
– Ума не приложу, - говорит женщина, сдаваясь. – Наверно, какая-то грязька. Положи на
место.
Подчинясь неуместному приказу Лидии, «браток», действительно, запихивает
пластиковую карточку обратно в карман джинсов, а затем, с прищуром улыбаясь, кидает
штаны тебе прямо в лицо – мол, нюхни, тефтель. К сожалению, запахи ты чувствуешь, и из-