Понимать риски. Как выбирать правильный курс
Шрифт:
Банковские аналитики и менеджеры отвечают за управление мировыми деньгами. Могут ли они предсказывать поведение обменных курсов и курсов акций? Нет. Но клиенты хотят верить, что они могут это делать, и банки вносят свою лепту в поддержание этой иллюзии.
Каждый может стать гуру финансового рынка
В романе «Простофиля Вильсон» Марк Твен объяснял секрет надежных предсказаний {88} . «Октябрь. Это один из самых опасных месяцев для спекуляций с акциями. Остальные опасные месяцы – июль, январь, сентябрь, апрель, ноябрь, май, март, июнь, декабрь, август и февраль». Немного более тонкий метод заключается в том, чтобы продолжать предсказывать, но не записывать свои прогнозы. Роджер Бэбсон приобрел известность, правильно предсказав крах на фондовой бирже в 1929 г. Но мало кто знает, что он регулярно предсказывал этот крах на протяжении нескольких предыдущих лет {89} .
88
Twain M., 1894, гл. 13.
89
Sherden W. A., 1998, p. 96. Историю Элейн Гаццарелли см.: Malkiel B. G., 2007, p. 143.
Позднее ее прогнозы взлетов и падений рынка сбывались не чаще, чем прогнозы, сделанные с помощью бросания монеты. Те, кто доверил ей управление своими деньгами, испытали весьма болезненное разочарование.
Мораль этой истории заключается в следующем: среди тысяч финансовых экспертов всегда найдется один, который сделает правильное предсказание. Ведь даже сломанные часы дважды в сутки показывают правильное время. Но что, если кто-то оказывается прав несколько раз подряд? Давайте представим 10 тыс. инвестиционных менеджеров, которые дают совет, руководствуясь результатом, полученным при подбрасывании монеты. Через год 5 тыс. из их числа могут утверждать, что заработали деньги, а остальные 5 тыс. – что они понесли убытки. Половина из тех, кто оказался в выигрыше, – 2,5 тыс. человек – могут рассчитывать, что повторят свой успех и в следующем году. И действительно, половина из них – 1,25 тыс. человек – могут утверждать, что их метод сработал 3 года подряд. Простой подсчет показывает, что примерно 10 инвестиционных гуру будут из года в год делать правильные прогнозы на протяжении десяти лет. Трудно противиться искушению приписать такой впечатляющий результат их уникальному пониманию рынка. Говоря словами Нассима Талеба, если бы вы действовали подобным образом, то вас могли бы одурачить только по чистой случайности {90} .
90
Taleb N. N., 2004.
Даже убедившись в ненадежности предсказаний биржевых индексов и курсов валют (см. данные, представленные на рис. 5.1 и в табл. 5.1), вы, вероятно, не захотите смириться с утверждением о том, что опытные профессионалы не намного лучше делают предсказания, чем пресловутый шимпанзе, бросающий дротик. Результаты двух исследований показывают, что шимпанзе, возможно, действует даже более успешно. В первом исследовании группу шведских портфельных менеджеров, брокеров и инвестиционных консультантов просили предсказать поведение 20 акций 20 наиболее крупных компаний (так называемых «голубых фишек») {91} . Им называли две акции одновременно и предлагали выбрать ту, которая больше вырастет в цене через 30 дней. Группе не экспертов фондового рынка давали то же самое задание. Их ответы оказывались правильными и неправильными с равной вероятностью. Однако у профессионалов дела шли еще хуже – они делали правильный прогноз лишь в 40 % случаев. Повторение эксперимента с привлечением других профессионалов и других неспециалистов дало примерно тот же результат.
91
T"orngren G., Montgomery H., 2004.
Почему же профессионалы умудрялись справляться с этим заданием хуже, чем непрофессионалы? Профессионалы, по-видимому, делали свои предсказания, основываясь на специфической информации, о надежности которой они не имели представления. Тем не менее они были убеждены в своих исключительных способностях и в том, что они допустят вдвое меньше промахов, чем непрофессионалы. И непрофессионалы с этим соглашались.
Итак, если бы вы были профессиональным инвестором и делали бы менее точные предсказания, чем ваши клиенты, то могли бы вы стать гуру на финансовом рынке? Еще раз представим себе 10 тыс. профессиональных инвесторов, которые обладают тем же уровнем некомпетентности, что и их шведские коллеги в описанных выше исследованиях. Мы можем ожидать, что по окончании первого года 4 тыс. профессиональных инвесторов получат подтверждение правильности своих предсказаний, а 6 тыс. сделают ошибочные прогнозы. На второй год останется 1,6 тыс. экспертов, которым удалось дать правильные прогнозы 2 года подряд. Через 5 лет остается всего сотня экспертов, которые давали правильные прогнозы из года в год. А одному эксперту удастся сделать безошибочные предсказания 10 лет подряд. Все, что вам нужно, – это иметь большое количество некомпетентных экспертов, так как несколько человек из их числа в конце концов продемонстрируют феноменально точные
Как превзойти доходность портфеля нобелевского лауреата
Я верю в действенность простых правил в нашем реальном неупорядоченном мире. Они не всегда могут помочь, но первый вопрос тем не менее должен звучать так: можем ли мы найти простое решение сложной задачи? Но этот вопрос задается редко. Мы непроизвольно ищем сначала сложные решения, а затем, если они не работают, то усложняем их еще больше. То же самое происходит и с инвестициями. В условиях, сложившихся после кризиса, который не смогли предсказать даже специалисты, простые практические правила являются полезной альтернативой. Давайте рассмотрим сложную проблему, с которой сталкиваются многие из нас. Предположим, что у вас есть кругленькая сумма, и вы хотите ее инвестировать. Вы не желаете класть все яйца в одну корзину и рассматриваете акции разных компаний. Вы хотите диверсифицировать инвестиции. Но как это лучше сделать?
Гарри Марковиц получил Нобелевскую премию по экономике за решение этой задачи.
Его решение получило название портфеля со средним отклонением. Портфель максимизирует доход (среднее) для данного риска или минимизирует риск (дисперсию) для данной доходности. Многие банки полагаются на этот и сходные с ним методы инвестирования и не советуют клиентам полагаться на свою интуицию.
Но когда Марковиц инвестировал собственные пенсионные накопления, он не использовал свой метод, принесший ему Нобелевскую премию. Вместо этого он применял простое правило, получившее название 1/N:
Распределяйте ваши деньги поровну между N-фондами.
Почему он полагался на интуицию, а не на сухие цифры? В одном из интервью Марковиц признался, что не хотел в будущем о чем-либо сожалеть: «Я подумал: «Если рынок пойдет вверх, а мой портфель нет, то я почувствую себя глупцом. А если рынок пойдет вниз, а вместе с ним подешевеет и мой портфель, то я все равно почувствую себя глупцом». Поэтому шансы были 50 на 50» {92} . И он поступил так, как поступают многие инвесторы: просто. А правило 1/N – не только простое, оно позволяет провести диверсификацию в самом чистом виде.
92
Интервью, взятое у Марковица в 2011 г. Брюсом Бовером, с. 26. Марковиц использовал правило 1/N для своего фонда TIAA/ CREF и распределял свои средства поровну между акциями и облигациями. В исследовании, о котором говорилось здесь, используется правило 1/N только для акций.
Насколько хорошим является это правило? В одном исследовании оно сравнивалось с методом составления портфеля на основе метода среднего и дисперсии и с десятком других сложных методов инвестирования. Были проанализированы семь ситуаций, включая и инвестирование в 10 американских отраслевых фондов {93} . Метод среднего и дисперсии требовал данных о поведении акций за 10 лет, а для метода 1/N подобные данные вообще были не нужны. Каким же оказался результат? В шести из семи тестов метод 1/N получал более высокие оценки по основным критериям эффективности. Более того, ни один из других 12 сложных методов не демонстрировал устойчивого преимущества в предсказании будущих курсов акций.
93
DeMiguel V., Garlappi L., Uppal R., 2009. Условия, при которых метод 1/N превосходит методы оптимизации, по-прежнему вызывают споры. См.: Kritzman M., Page S., Turkington D., 2010.
Значит ли это, что метод, разработанный нобелевским лауреатом, бесполезен? Нет. Он оптимален в идеальном мире известных рисков, но не обязательно оказывается таковым в неопределенном мире фондового рынка, в котором так много неизвестных факторов. Для применения такого сложного метода нам нужно оценить большое количество параметров, основываясь на предыдущих данных. Однако, как мы уже видели, 10 лет – это слишком короткий срок для получения надежных оценок. Допустим, вы инвестировали в 15 фондов. Данные о курсах акций за сколько лет потребуются вам, чтобы метод среднего и дисперсии наконец-то превзошел метод 1/N? Компьютерное моделирование дает следующий ответ: около пятисот лет!
Это означает, что в 2500 г. инвесторы смогут отказаться от простого правила в пользу сложной математической модели среднего и дисперсии и надеяться оказаться в выигрыше. Но так будет, если только сохранятся те же самые акции и тот же самый рынок.
Понимают ли банки пределы оптимизации в неопределенном мире? Несколько лет тому назад мой интернет-банк рассылал своим клиентам письмо такого содержания:
Стратегия успешных инвестиций, разработанная нобелевским лауреатом!
Вам известно имя Гарри Марковица? Нет? Тогда знайте: он был удостоен Нобелевской премии по экономике за 1990 г. На основе своей теории портфельного инвестирования он доказал, что правильная оценка курсов акций может существенно оптимизировать соотношение между доходностью и риском портфеля.
Такова эффективность этой теории. Однако портфели большинства инвесторов выглядят иначе. Так как они часто составляются произвольным, бессистемным способом, то имеется высокая потребность в их оптимизации.