Понты и волшебство
Шрифт:
— О чем?
— О чем угодно, лишь бы слышать твой голос.
— Осталось мало времени на праздные разговоры.
— Тогда расскажи мне о своем отце.
— Бранд — Повелитель Эльфов, — сказала она. — Что можно к этому добавить? Он мудр, добр и могуч. Он был великим воином, когда был молод, и стал великим учителем сейчас. Он любит искусство и развивает его по мере сил. Он хотел бы, чтобы эльфы стали дружны со всеми остальными народами, населяющими наш мир.
— Он хороший отец?
— У меня никогда не было других, чтобы сравнить. Давай я лучше расскажу тебе то,
— Давай, — согласился я.
Это действительно было интересно и могло принести пользу в дальнейшем. Информация — оружие во все времена.
— Морган — друг моего отца. Они подружились давно, когда оба были молодыми. Морган был противником войны между людьми и эльфами, как и мой отец, но они не смогли ее предотвратить. Тогда погибло много людей и много эльфов, и мы были вынуждены покинуть свою страну, и ушли сюда, в наше тайное укрытие. Дорогу к Городу-в-Лесу знают лишь немногие, и только друзья смогут пройти.
— А сэр Реджи?
— Разрушитель. — Она нахмурилась, и тень набежала на ее прекрасное лицо. — Он — отголосок той войны, живое напоминание о ней, кровоточащая рана. В темные времена он сражался против нас, и, видят древние боги, никогда у нас не было столь безжалостного врага.
— Но ведь он был не один.
— Да, он был не один. Против нас выступила целая армия. Но другие сражались за убеждения, которые им внушили и которые могли быть ложными, он же сражался потому, что это ему нравилось. Во все века эльфы были непревзойденными мастерами схватки на клинках, и он считал это вызовом, адресованном лично ему. Он убивал, потому что ему было интересно, сможет ли он это сделать. Лишь любопытство звало его в бой.
— Почему вы называете его Разрушителем?
— В нашей старой стране была сторожевая башня, Белая башня, называли мы ее. Она была старой, как сами эльфы, и прекрасной, как лучшие творения наших мастеров. Она никогда не поддавалась силе, прошла через все войны, как гордая одинокая скала в море, где один шторм сменяется другим. Эта башня была не просто оборонным сооружением, она была символом непобедимости эльфов, их силы и могущества. Ни один враг во все времена не мог ее разрушить…
Она замолчала. Не знаю, были ли это ее личные воспоминания, или она рассказывала что-то, слышанное от других, но рассказ давался ей нелегко. В нем были грусть и печаль, печаль по утраченной стране, по миру, который украли у ее народа. И хотя в том не было моей вины, я все равно чувствовал себя виноватым.
Столь прекрасные женщины не должны быть печальны.
— Так было, пока не пришел Разрушитель. Ночью он напал на башню. Стража башни, мой народ сопротивлялись и убили почти всех его людей, но сам Разрушитель был словно неуязвим. Как демон, сражался он в ту ночь, как демон войны, и ничто не могло причинить ему вреда. И башня пала…
Она снова замолчала, слезинка скатилась по ее прекрасной щеке.
— Мы сложили песню о той трагедии, — сказала она. — Это длинная и печальная песня, когда-нибудь я спою ее для тебя, когда-нибудь, но не сейчас. Будь осторожен с сэром Реджи. Он — не человек, он чудовище.
Я поймал себя на мысли,
— Ты не такой, — сказала она. — Хоть в тебе и есть часть его. — Конечно же она знала про башню Корда. — Мы знали о тебе с самого начала, как только ты прошел Вратами Радагана, и я беспокоилась, что башня Корда сможет изменить твою личность, привести в мир еще одного Разрушителя. Еще более страшного, чем первый. Но ты оказался сильнее, и твой разум не затуманен чужими воспоминаниями. Это хорошо. Если бы было иначе, я не смогла бы тебя полюбить.
— Так ты станешь моей женой?
— Сейчас не время думать об этом, — мягко сказала она. — Впереди война.
— Вот именно, — сказал я. — Кто знает, будет ли у нас еще время подумать.
— Будущее…
— Будущее не имеет значения, — сказал я, внезапно уверовав в правоту своих слов. — Равно как и прошлое. Мы живем здесь и сейчас, и только это важно.
— Ты прав, — сказала она. — Ты мудр для своих…
— Лет? — спросил я.
— Возможно, — согласилась она. — Мудрость приходит к смертным в возрасте Моргана, но немногие до этого возраста доживают.
— Так каков же будет твой ответ?
— Здесь и сейчас?
— Здесь и сейчас.
— Мой ответ — да.
Занавес.
Глава пятнадцатая,
в которой отряд участвует в Совете, увеличивается на двух человек и выступает на врага
Мы чуть не опоздали на Совет Бранда.
Для совещания на высшем уровне главный эльф выделил внутренний дворик своих личных апартаментов. Вокруг журчали фонтаны и цвели незнакомые мне деревья. Совет протекал за круглым столом, вызывая иллюзию равноправия, хотя всем было понятно, что заправляют тут двое — Бранд и Морган.
Помимо них на Совете присутствовал Кимли с сияющей улыбкой и заплетенной в косички бородой. Он был первым гномом, который удостоился чести сидеть за одним столом с Повелителем Эльфов. Сэр Реджи сидел с непроницаемым лицом. Были еще двое эльфов, один молодой, статный красавец с золотистыми вьющимися волосами, другой уже в годах, очевидно, старше самого Бранда, волосы его были серебрёны, а на лице — слыханное ли дело среди эльфов — покоились три или четыре морщины. Их звали Теффас и Кальдерон. Восемь человек должны были обсудить дальнейшие действия и выработать план.
Мы с Дри пришли на Совет позже других, когда остальные уже были в сборе. Никто ничего не сказал нам по поводу нашего опоздания на Совет и отсутствия на обеде и мы молча опустились на предназначенные для нас места — я между сэром Реджи и гномом, она — по правую руку от своего отца. Слева от нее сидел Теффас.
— Ты много потерял, что не присутствовал на обеде, — сообщил мне Кимли и усмехнулся. — Но я вижу, что ты многое и приобрел. Хотя, скажу я тебе, жратва была замечательная, давненько я так не пировал, клянусь заброшенными шахтами Баркуда!