Понять. Поверить. Простить
Шрифт:
Я разрыдалась и бросилась ей на шею.
Я сидела на небольшой кухне, передо мной на столе были разложены пироги, варенье, конфеты — сколько себя помню, у бабушки всегда было много вкусностей к чаю. Я уже не рыдала истерично, поэтому могла более менее связно все ей объяснить.
— Да уж, — вздохнула бабушка. Я, конечно, сейчас представляла, какого она обо мне мнения, но разве что-то можно исправить? Да и не хотела я ничего править. — А знаешь, что я тебе скажу, Кристина-то сама не лучше была: она за Витю замуж выйти смогла только потому, что тобою беременна была. Уж не знаю, как она его
Я впервые слышала о том, что родители поженились только из-за неожиданной беременности. Невольно я стала понимать, что мать предстает передо мной совершенно в ином ключе: развеялся образ неуверенной, слабой женщины, вместо нее вырисовывалась расчетливая, изворотливая дама, не побрезгующая ничем, ради достижения своей цели. И стало даже противно от такого лицемерия. Теперь стало понятно, почему же столько лет мы с Ромкой так и не смогли вызвать у нее материнского инстинкта.
— А что там с Максимом? — вмешалась бабуля в ход моих мыслей. — Что надумала?
— А ничего еще не надумала. Мне его жаль. Но не люблю я его. И наверно уже не смогу полюбить.
— И не нужно тогда даже жалеть. На жалости отношения нельзя строить. Ты его пожалеешь — а мучиться потом сама будешь, живя с нелюбимым и вспоминая Стаса. Оставь Максимку в покое. Он поубивается немного, а потом заживет своей жизнью.
Я слабо улыбнулась ей в ответ. Какая же она у меня мудрая — бабулечка моя. И всегда находит нужные слова, способные утешить.
— Знаешь что, Евочка, мой тебе совет — начни жить самостоятельно. Хочешь, перебирайся пока ко мне, а там дальше видно будет. Кристина тебе не даст спокойного житья.
Я так и решила пока поступить. Я слышала, что отец звонил сюда — хотел удостовериться, что я здесь и со мной все в порядке. И бабушка сказала, что я пока поживу у нее. Причем сказала она это настолько утвердительно, как будто разговаривала не со взрослым успешным бизнесменом Виктором Сергеевичем Колчиным, а с маленьким Витюшей, который нашкодил и теперь его отчитывают за это.
Этой ночью мне снова не спалось. В голове роем проносились разные мысли. Самой яркой из них была: как бы отреагировал Стас, узнай он о моей беременности. В сложившихся обстоятельствах я все никак не могла перестать думать о нем. Я откровенно боялась заснуть, так как в снах всегда видела его — было больно, наверно даже больнее от осознания того, что он мне так ничего и не объяснил. Хотя чего я ждала, когда сама так же внезапно исчезла на три недели.
Потом мои мысли плавно перетекли в иное русло — вспомнилось неожиданное предложение Максима. Да уж, в очень неприятное положение он меня поставил: как бы я ни поступила, все равно сделаю ему больно. Ну соглашусь я выйти за него замуж, а что дальше? Я не смогу полюбить его — во-первых, уже потому, что люблю Стаса (а теперь я точно знаю, что это любовь, а не просто влюбленность, как было с Максом), а во-вторых, я почему-то уже не могла поверить в любовь Макса после того, как он отказался от меня. К тому
Да, бабушка права, нельзя строить отношения на жалости. Извини, Макс, но я не могу позволить тебе рушить свою и мою жизнь. Со своими проблемами я как-нибудь управлюсь и сама. Не хочу я твоих жертв.
***
Два дня спустя мы с бабушкой возвращались из магазина. Она несла тяжелые сумки, не разрешив мне даже помочь ей — сказала, что себя теперь нужно беречь. А я чувствовала себя просто чудовищной грубиянкой. Проход к подъезду загородила большая машина, поэтому огибать ее пришлось следуя друг за другом. Бабушка прошла вперед, а я замешкалась сзади.
Внезапно я почувствовала, как моего плеча коснулась чья-то рука. Я не успела даже обернуться, как меня затолкали в эту самую машину и похитители тут же рванули с места. От ужаса я даже не могла кричать. Я пыталась вырываться или отбиваться, но меня с двух сторон крепко держали, не давая возможности пошевелиться.
Я внимательно огляделась и с удивлением обнаружила, что мои похитители — это охранники отца.
— Куда вы меня везете?
— Домой, — последовал короткий ответ.
Как домой. Но ведь бабушка говорила с отцом. Он же согласился. Хотя о чем это я: когда мой отец кого-то слушался? Он всегда поступает так, как считает нужным сам.
Дома меня встретила разъяренная мать. Она кивнула охранникам и те, оставив нас вдвоем, вышли из комнаты.
— Ты уже совсем обнаглела, — тут же набросилась она, — наше слово для тебя ничего не значит. А ну марш к себе. И не высовывайся. Вечером поедем к врачу.
— Я никуда не поеду. — Я была полна решимости бороться за своего малыша. Он будет жить.
— Поедешь как миленькая. Пока ты живешь с нами, будешь делать то, что мы говорим. Отец после с тобой еще поговорит.
— Я никуда не поеду, — еще раз, но уже с вызовом повторила я.
Мать ничего не ответила, а только сильно пихнула меня по направлению к моей комнате.
Я лихорадочно соображала, как же теперь ускользнуть из дома. В мою комнату пришел Ромка.
— Значит так, — без ненужных предисловий начал он тихим, почти не слышным голосом, — я сейчас отвлеку всех, у тебя будет где-то полчаса, чтобы уйти из дома.
Я непонимающе на него взглянула.
— Эль, я обо всем знаю. Мама хочет тебя отвезти к тому врачу, у них уже все договорено. Насколько я знаю, отец был против, поэтому она устроила все вот так тайно. Отец сейчас на работе и приехать все равно не успеет.
— Подожди, ты что задумал? — испугалась я за брата.
— Со мной все будет в порядке, а вот за тебя я очень переживаю. — Он подошел ко мне и крепко обнял. — Эль, я хочу, чтобы у тебя все было хорошо. Наверно мы можем теперь не скоро увидеться, но знай — на меня всегда можешь рассчитывать.
Я почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза. Ромка всегда был для меня младшим братом, я всегда вставала на его защиту. И когда это он успел вырасти. Теперь он становился мужчиной. И это, наверно, его первый мужской поступок.