Попаданец в Рой Пожирателей. Том V
Шрифт:
К великому счастью парнишки, на этот раз дед взялся за перо и принялся выводить на бумаге какие-то линии. Старец настолько увлёкся изобразительным искусством, что просидел за этим делом до глубокой ночи. Зато, он нарисовал на пергаменте целую кучу разных рисунков и в завершении указал на них пером, сказав «мирхоа».
К тому моменту Миару выкурил весь запас травы из коробочки. Он так сильно надымил в помещении, что дед периодически покашливал. Параллельно работе гуманоиды переговаривались между собой. По их тону можно было догадаться, что это обычные мирские беседы на тему
Деревяшка в руках жуколова уже обретала очертания некоего восьмилапого существа…
Головастик взял лист разрисованной учителем и начал пристально разглядывать, что же такое он там накалякал.
Первый рисунок изображал нечто, что человек мог бы описать словами «горшок с руками». Четырёхпалыми руками с четырьмя суставами, если быть точнее. Проще говоря, к этому горшку, почему-то по бокам были приделаны бокатианские верхние конечности.
Следующий рисунок изображал некоего гуманоида с топором и щитом, в броне. На голове у него были завитые бараньи рога, а вместо стоп копыта. Глядя на эту картинку, Фёдор вспомнил статую полубарана-полугуманоида, которую он видел в холмистом крае, в одном из поселений.
Третий рисунок был женщиной бокатианкой стоящей на лодке, в длинном платье. Гуманоидша почему-то обладала третьим глазом на лбу и держала в руках продолговатый кувшин. Из кувшина она выливала воду, в которой плескались рыбы.
Четвертый рисунок выглядел самым сложным и проработанным. На нём изображалось некое чудище с хвостом, рогатой головой, парой крыльев и парой лап. Наверное, так Халима просто, не очень умело пытался изобразить дракона… На спине у чудища стоял гуманоид с копьём в одной руке и горном в другой. Голова гуманоида была облачена в шлем излучающий во все стороны какое-то сияние.
Пятый рисунок показался Фёдору очень странным. Он походил на непонятный беспорядочный клубок веток, из которого торчала глазастая голова. Вокруг клубка было изображено что-то смахивающее на жуков и сколопендр.
Шестой рисунок оказался попыткой старика нарисовать статуэтку медведя-горбуна, шерсть которого покрывали вьющиеся лозы.
Ну и седьмой, завершающий рисунок, выглядел как большая горизонтальная капля, рядом с которой висели в воздухе маленькие кружочки.
— Га мирхоа. — промолвил учитель и постучал пальцем сверху по бумаге.
Разум Роя непрерывно смотрел на художества, создание коих заняло у деда очень много времени. Способности Халимы в рисовании были явно лучше, чем у парнишки. Фёдор точно не воссоздал бы такие детализированные рисунки, но… Что, чёрт возьми, они могут означать?!
«Медведь и бараночеловек имеют воплощение в реальных статуях…» — рассуждал мыслительный центр — «Гуманоид с копьём на драконе напоминает драконьего всадника. Оставшиеся изображения не наводят ни на какие мысли и воспоминания. Разве что… Капля с кружочками… Неужто Халима нарисовал тот космолёт, что мы повстречали в небе над горами? Каплевидный корпус и сферические дроны вокруг… Что же это за список такой, из семи непонятных сущностей, под названием „мирхоа“?»
И тут человека осенило!
«Чёрт, какой же я тупой! Да ведь это всё боги! Боги бокатианской
В связи со своим открытием спаренное сознание испытало приток эйфорической радости.
«Шанутро мирхоа! Шантуро мирхоа!» — мысленно повторял Фёдор — «Не знаю, что такое шантуро, но теперь понятно почему браслет и кейс с капсулами имеют в описании слово „боги“! Предметы из незнакомых материалов Халима сразу причислял к рангу чего-то божественного. Что же, это вполне типичное поведение для средневекового обывателя… Хорошо, что я не пожалел принести бумагу с чернилами! Иначе бы ещё неделю выясняли…»
Тюремщики приступили к внесению свежих ведомостей на все таблички и стикеры. Листочек с рисунками наблюдатель аккуратно сложил и передал ассистенту. Изображения богов точно ещё пригодятся в работе…
Дедуля глубоко зевнул, поднялся с табурета и медленно побрёл на выход. Похоже на сегодня с него было достаточно.
«Блин, я ведь хотел ещё про летающего барана уточнить!» — подумал Фёдор — «И символы! Символы с тела кустовика надо описать! Эх… Ладно… Оставим эти вопросы на день грядущий. Сегодня и так неплохо потрудились.»
Параллельно слуги увидели, как одноногий мужчина занятый столярным ремеслом впервые поёжился от холода. Видать действие чудо-сыворотки заканчивалось… Главенствующий разум распорядился принести жуколову чистую льняную рубашку и его специализированный камзол.
Миару и Халима обменялись фразами на прощание.
Справившиеся с задачами жуки сосредоточились на фигурке вырезаемой инвалидом. К этому моменту по очертаниям будущей модели уже можно было стопроцентно определить, что столяр делает маленького деревянного слизевика.
«Ах-х!» — рассердилась королева — «Зачем нам игрушечный слизевик, если у нас есть настоящий! Он ничего не понял! А Халима куда глядел?! Не мог подсказать этому дуболому, что лучше вырезать?!»
На эмоциях Федо-Рой схватил заготовку ловчего и разломал её в клешне!
Сказать, что Миару разозлился, это ничего не сказать. Покалеченного боката моментально охватила неистовая ярость! Он схватился за пилку и остервенело метнул её надзирателю в морду! Дальше мужчина бешено взмахнул руками, скидывая деревяшки и инструменты со столешницы!
Обиженный гуманоид взял свои костыли, после чего, спотыкаясь и падая, рьяно поковылял в коридор. По пути из его рта вырывалась, если не матерная ругань, то страшные проклятия.
Фёдор даже немного опешил, от того насколько сильно он задел чувства ампутанта. Но парнишка понимал, что по-другому нельзя. Чтобы выжить, семье нужно работать в правильном направлении, а не сюсюкаться с ранимыми бокатами. И, чем сильнее надавить, тем быстрее Миару в итоге поймёт, что от него требуется…
Перед сном оба заключённых подземной тюрьмы поели перловичного фарша и попили воды. Уже близился рассвет, а они только-только уложились в свои люльки.