Попаданец. Чужая империя
Шрифт:
Я пожал плечами. Говорить с этим эскулапом мне не хотелось. А ещё — я вспомнил слова того следователя о жадности врачей. Неужели в этом мире они действительно все такие?
— За мной, — сказал доктор. Я проследовал в его кабинет. Здесь была богатая обстановка. Дорогая мебель. Высокий потолок, украшенный лепниной и массивной хрустальной люстрой. Стены были обиты зелеными бархатными панелями, кое-где вытертыми, но сохранившими благородный вид. На стенах — пожелтевшие от времени дипломы и сертификаты на латыни и французском.
—
Я промолчал, осматривая его владения. И здесь он ведёт приём? Огромный дубовый письменный стол, покрытый зеленым сукном. Шкаф с книгами, забитый медицинской литературой, учебниками и атласами на разных языках. Рядом — глобус, демонстрирующий границы государств в этом мире. Я бросил взгляд и поразился: совсем мало стран.
Какой-то безразмерный Евросоюз, Турция… Ладно, потом полюбуюсь. Кушетка для осмотра пациентов была обтянута кожей бордового цвета. Рядом с ней — столик с инструментами. Наибольшее впечатление на меня произвёл неврологический молоточек из слоновой кости.
— Я к тебе обращаюсь, нищеброд! — вдруг крикнул врач и хлопнул кулаком по столу. — Где учился?
— В университете, — бросил я. — Скорую будете вызывать? Надо бы сделать переливание крови. Ну или хотя бы капельницу с витаминами поставить.
— А может лучше полицию? — спросил он с хитрой улыбкой. — И не ему, а тебе?
Я решил, что сдаваться просто так нельзя.
— Сначала вы представьтесь, — бросил я. — Мне бы тоже хотелось знать, где готовят таких врачей, как вы! Если бы не я, этот человек бы умер.
— Моя фамилия Вагин, — ответил врач равнодушно. — На двери написано, кстати. Дмитрий Вагин. Бывший земский врач, бывший доцент… Изгнан из медицины за нелегальный промысел.
— Какой?
— Помог женщине с одной запрещённой операцией… — пожал он плечами. — Из благих побуждений, к слову. Вышел скандал, мне запретили работать в крупных больницах и вести частную практику… Здесь я официально. Ни от кого не прячусь. Тут, в амбулатории, у меня статус консультанта. Недоврач! Но фактически я как земский доктор. Никто бы не пошёл сюда служить по доброй воле. А всей этой неруси помощь необходима. Всей этой черноте…
— Как вы можете так говорить о пациентах? — возмутился я. — Это же люди! И они — тоже граждане.
— Ну прости, — пожал он плечами. — Тут нет граждан, только подданные. Ты, я погляжу, нищеброд, озабоченный правами беглецов из аулов и гор! Ну давай, Гален, теперь твоя очередь. Говори, кто ты и откуда.
— Я учился в Бобруйске, — начал я врать на ходу. — На хирурга. Ушёл с четвёртого курса, нечем было платить.
— Не ври, — хитро улыбнулся врач. — Таким талантливым студентам положена императорская стипендия. Сомневаюсь, что тебя бы проглядели… За что тебя ищет полиция?
— Убийство, — пожал я плечами. — По неосторожности.
— В это — верю. Охотно верю! Вот что, друг мой. Не знаю, кем
— Вот уж спасибо, — буркнул я. — Никогда в жизни не стану работать с таким человеком!
— Не горячись, — ответил Дмитрий. — Вагина все знают. Такой уж я: нет денег — нет помощи. Если хочешь, можешь лечить бесплатно. В свободное время. Но мой тебе совет: не начинай.
— Лучше я грузчиком буду, чем с таким врачом работать, — ответил я. — Счастливо оставаться.
Ещё я подумал, что наболтал тут лишнего. Развернулся и ушёл с этого островка роскоши в океане нерусского рынка. Что-то мне подсказывало, что этот врач не будет никому звонить. Перед уходом заглянул в процедурный кабинет. Мигель уснул прямо на столе. Я решил его не будить: пусть набирается сил. Может, что-то шевельнётся в душе Вагина и он сделает ему капельницу? Выходя из амбулатории со своей тачкой, я слышал смутно знакомый звук из кабинета врача. Кажется, такой издаёт диск старых телефонов…
Глава 22. Золотые руки нарасхват
Османский базар был огромен. Я в полной мере ощутил это, когда попытался отыскать место, где вынужденно бросил товар. Должно быть, Азад будет зол! Впрочем, спасение человека — это уже большое дело. Надеюсь, когда мой наниматель об этом узнает, он проникнется. Хотя… Отношение к людям тут странное. С большим трудом, после часа блужданий, я отыскал нужную палатку.
— Дарагой! — вскричал смуглый мужчина, смугло знакомый. — Как Мухамеджан?
— Кто? — спросил я.
— Ну, Мыгэл! — продолжал он, схватив меня за плечи. — Довёз?
— Надеюсь, жить будет, — ответил ему. — Но рана серьёзная. Я сделал, что мог.
— А я твой тавар бэрэгу! — сказал мужчина. — Тут нэ воруют, канешна. Так, на всякий.
— Лучше бы помог тележку докатить, — возмутился я. — Мигель не мешок картошки…
— Как? — искренне удивился азиат. — Ты так вёз его! Как джигит!
Он посетовал, что я должен был попросить о помощи. Во дела! Однако же, благодарные друзья Мигеля-Мухамеджана набежали и помогли мне развезти овощи по всем точкам. Дело пошло очень быстро. Сколько времени я потерял? Часа два, а то и три… В конце рабочего дня я встретил Азада. К моему удивлению, он был спокоен.
— Вот ты где! — вскричал он. — Ты — герой! Руку дай.
И он действительно пожал мне руку и начал обнимать. Как быстро разносятся слухи по османскому базару! Впрочем, я не особо разделял радость своего нанимателя. В конце концов, мне лишняя слава была ни к чему. Полиция на хвосте!
— Мы все, все спасибо говорим, — продолжал Азад. — Весь базар. Мухамеджан наш полежал, полежал… Да и пошёл, как грится. Хромает. Говорят, крови было, как с кабана. Ты — колдун. Уважаем тебя.
— Не нужно об этом никому говорить, — попросил я. — Это лишнее.