Попаданка для лорда
Шрифт:
– Почему? Вы уже видели, что я разбираюсь в ранах и переломах.
– Потому что он служит королю дольше, чем вы живете на свете.
Сказать ему правду? Тогда муж точно уверится, что я брежу, и не станет слушать. Потому что в правду невозможно поверить.
– Потому что вы женщина, – продолжал он.
Я горько рассмеялась.
– Женщина, да. Kinder, kuche, kirche…
– Что?
– Дети, кухня, церковь…
Женщине приходится быть на две головы выше мужчин, чтобы те признали ее профессионалом, хотя бы равным себе. Я знала это, выбирая специализацию, и не жаловалась.
Как глупо, блинский блин, как же глупо!
Я спрятала лицо в ладони. Не плакала – не было сил. Лорд Ривз искренне считает, что знает, как лучше. И что бы я ни сказала, все слова разобьются о стену этой уверенности. Лучше бы мы орали друг на друга, как в самом начале – тогда сейчас я была бы уверена, что он гад и сволочь, и делает все просто мне назло. Но сейчас думать о нем как о враге не получалось, и это было хуже всего. Он спас меня от насильника. Заслонил от королевского гнева. И сейчас хочет спасти. Только…
– У меня нет сил спорить с вами, милорд, – прошептала я, не поднимая головы. – Вы правы – я всего лишь женщина, и мои слова едва ли вас убедят. Но вы убьете меня. Из самых лучших побуждений.
Он осторожно отнял мои руки от лица. Приподнял подбородок, всматриваясь в глаза. Внимательно и настороженно, как будто не знал, на что решиться.
– Поверьте мне, пожалуйста, – повторила я. – Возможно, мои методы тоже будут недостаточно эффективны… – я осеклась, – не помогут.
По правде говоря, мне даже думать об этом страшно. Я же не терминатор – резать саму себя наживую. И антибиотиков тут по-прежнему нет, про асептику с антисептикой смешно даже говорить…
– Но кровопускание не поможет тем более. Это я знаю точно. Только лишит жизненных сил, нужных, чтобы тело боролось с заразой.
Он молчал, и по лицу его совершенно ничего нельзя было прочитать.
– Поверьте мне, лорд Роберт. Пожалуйста. Вы ведь уже поверили мне вчера. Так почему не хотите верить сейчас?
– Вы правы, я видел достаточно ран, чтобы понимать, насколько серьезно дело, – медленно, словно подбирая слова, произнес муж. – Вчера дело касалось моей чести. Сейчас – вашей жизни. И я бою… не хочу ошибиться.
Он опустил голову и зажмурился, как будто выбор причинял ему физическую боль. Я затаила дыхание.
Наконец, лорд резко выпрямился. Спросил ровным голосом:
– Что вы намерены делать и чем я могу вам помочь?
Резать к чертовой матери, не дожидаясь перитонитов… тьфу, сепсиса. Как будто у меня большой выбор.
Я снова задрала подол рубашки. Покосилась на бок, прижав рукой грудь – весь обзор заслоняет, зараза.
И света мало. Царапину почти не было видно на фоне красной воспаленной кожи. Я ощупала ее, шипя сквозь зубы: мягкий участок – гнойное расплавление тканей. вокруг плотный инфильтрат.
– Вот откуда жар, – сказала я. – А вовсе не из-за дисбаланса жизненных эссенций. Надо это вскрыть и удалить гной. А потом позволить ему вытекать свободно вместо того, чтобы копиться, отравляя тело.
– Что для этого нужно?
Я помедлила, собираясь с мыслями. Нужно ничего не забыть, чтобы не гонять его – точнее, прислугу, вряд ли лорд будет бегать сам.
– Раствор соли: одна часть соли на десять частей воды: развести, отфильтр… процедить через ткань, вскипятить под крышкой и остудить. Чистая ткань для примочек – хорошо бы подержать ее над огнем, но до того, как волокна начнут обугливаться. Или прокалить на чистой сухой сковороде.
Прогладить бы… но утюг тоже еще не изобрели…
– Чистые бинты… впрочем, с ними можно погодить до того, как рана подсохнет. И чистая ветошь, обтереть тело после того, как я закончу.
Лотка-то, чтобы подставить и собрать кровищу, тут нет.
– Небольшой острый нож и свечу, чтобы его прокалить.
Не лучший метод, на лезвии останется копоть, но выбирать не из чего.
– Жаль, что нельзя спереть у лекаря ланцет…
Прародитель скальпеля, не такой удобный, конечно, но лучше, чем просто нож.
– Спереть?
– Украсть, простите… Это мечты, не обращайте внимания. Еще понадобится щелок, помыть руки.
Вода, вон, в кувшине.
– А, еще, – вспомнила я, – спросите у Бет, не боится ли она ран и крови. Если боится, тогда передайте Эмме…
– Вам понадобится помощь? – перебил лорд.
Я кивнула. По-хорошему мне больше всего пригодилась бы вторая я. Но чего нет, того нет.
– Мою – примете? Ран и крови я не боюсь.
Еще бы ты их боялся. И все же ответила я не сразу. Что, если лорд опять решит, будто лучше знает, как надо, и все испортит? Он, казалось, понял, о чем я думаю.
– Не беспокойтесь. Молча выполнять приказы я тоже умею.
Ты? Приказы? Молча?
Впрочем… Ему на меня наплевать, так что уподобляться мужьям, падающим в обморок на родах жены, он не будет. А чтобы подержать-подать-помочь, сгодится. Да хотя бы не даст мне свалиться с табуретки, голова, вон, кружится, и в глазах темнеет. Опять же, пока он при мне, я буду точно знать, что он не передумал и не помчался за лекарем. И что не прибьет служанку, если что-то пойдет не так.
– Ваша помощь будет неоценимой, милорд.
– Хорошо. Тогда лягте и отдохните пока. Я вернусь.
Да уж, ты вернешься, не сомневаюсь. Главное, чтобы один, а не с королевским лекарем.
Ходил он долго – я успела задремать, проснуться и снова задремать, впрочем, кто знает, сколько времени прошло на самом деле, часов-то нет… Вернулся один, со здоровенной корзиной в руках.
– Посмотрите, я ничего не перепутал?
Я заглянула внутрь, озадаченно уставилась на закрытые крышками крынки. Открыла одну – бинты.
– Вы сказали прокалить, – пояснил лорд, хотя я ни о чем не спрашивала, – я подумал, что пока несу их по замку, могут попасть миазмы из воздуха. Знаете, от которых случаются тиф или холера. Поэтому прокалил прямо так, под крышкой. Надеюсь, ничего не испортил.