Попаданка для лорда
Шрифт:
Стоп! У меня все-таки начинается истерика. Дышать. Не думать. Дышать. И плевать, что грудь словно сдавило ледяным обручем, и кажется, будто воздух приходится протаскивать в легкие. И в животе крутится ледяной ком.
Что еще я могу сделать? Молиться, как велела Бет? Не вариант. Я привыкла рассчитывать только на себя.
Блинский блин, здесь даже замков на дверях толком нет! На общей двери, ведущей в господские покои, был здоровый засов – видимо, на случай, если последних защитников оттеснят наверх. Но не на дверях спален.
Можно поставить к одной двери табурет,
Дальше. От стрелы в спину и камня на голову я едва ли уберегусь, так что думать об этом не стоит. Незачем думать о том, на что я не могу повлиять. Что еще? Чары? Нет, до сих пот тот – или та – кто хотел меня угробить, пользовался вполне обычными средствами. Хотя чарами было бы эффективней, ведь мне нечего им противопоставить.
Значит, это либо женщина, либо… либо кто угодно, блин! Ревнивая бывшая— не Сибилла, та получила, что хотела. Но за таким мужиком, как лорд Ривз, наверняка тащится шлейф разбитых дамских сердец. Какой-нибудь внебрачный ребенок, нацелившийся на папенькины деньги… Хотя нет, Роберт для этого слишком молод. Был бы моим ровесником… Блин, и без этих игр с возрастом крыша едет! Да тот же папаша, решивший убедить, что мне грозит опасность – кто знает, сколько яда было в еде, может, коту хватило, а я бы просто заболела. Подкупил кого-нибудь из прислуги, и…
Блин, блинский блин, это просто невыносимо!
Может, зря я прогнала Бет? Это ж невозможно – сидеть одной при свечах и вздрагивать от каждого шороха!
Я вскочила, уронив табурет, и решительно двинулась к двери.
Куда меня вообще несет? Мужик и без того под конец вечера выглядел так, что краше в гроб кладут. И что он сможет сделать? Приставить ко мне дегустатора? Так мало какие яды действуют мгновенно. Зачем я вообще к нему поперлась?
Но пока все эти, без сомнения, умные и своевременные мысли крутились в голове, руки сами распахнули дверь, ведущую в купальню, где – я это знала – была дверь и в спальню лорда Ривза.
Вот только ванна не пустовала. Роберт развалился в ней, откинув голову на край и закрыв глаза. Перевитые мышцами руки расслабленно свисали с бортиков.
Блин! Ну и куда меня понесло?
– Уже соскучилась? – ухмыльнулся он.
Блинский блин!
Он лениво приподнял ресницы – и в следующий миг распахнул глаза, подобрал колени к груди, стремительно превратившись в сжатую пружину, готовую вот-вот распрямиться.
– Что случилось?
Я всхлипнула. Блин, да что это такое, нельзя реветь, не о чем реветь, я жива, все обошлось, и…
Он оказался рядом в одно мгновение, обнял, прижав к себе, такой большой, надежный, сильный. Меня затрясло, слезы покатились сами.
– Ты спас мне жизнь, – всхлипнула я. – Ты спас мне… жизнь.
– Кэтрин? – Он встряхнул меня, заглядывая в лицо. – Кэтрин!
– Ты… спас… мне…
Сильные руки подхватили меня, куда-то понесли – дрожащую, всхлипывающую, и вдруг уронили, вокруг сомкнулась вода, хлынула в нос, накрыла с головой. Я рванулась, вынырнула, хватая ртом воздух, вскочила, выплюнув самые
– Ну слава богу, – выдохнул Роберт. – Пришла в себя?
Я стерла с лица капли, отлепила от шеи мокрые волосы.
– Да.
Блинский блин! Позорище какое, перед мужиком истерику закатить!
Он легко, точно пушинку, вытащил меня из ванны. Стянул промокший насквозь пеньюар, следом – ночнушку, укутал в невесть откуда взявшуюся простыню. Отвернувшись, обмотал бедра полотенцем. Снова подхватил меня на руки— я вцепилась ему в шею, и Роберт рассмеялся.
– Не бойся. Больше не уроню.
Он пнул ногой дверь, прошел в свою спальню, уселся на кровать, устроил меня на коленях, обняв.
– Рассказывай.
Я вздохнула. Очень хотелось прижаться к нему всем телом, ткнуться лбом в шею и расплакаться, позволяя себя успокаивать. Только я не маленькая перепуганная девочка, которая вправе ждать, что кто-то большой и сильный придет и защитит. Я взрослая женщина, которой сейчас как никогда нужна трезвая голова.
Хотя, если начистоту, как же хорошо, что есть кому рассказать. Что кто-то не будет заполошно всхлипывать, как Бет, и причитать про проклятие. Может, вместе мы что-нибудь придумаем.
Я выпрямилась. Посмотрела ему в лицо и как можно спокойней произнесла:
– Горничная отдала ту еду, что я уронила, когда ты пришел вечером, коту. Кот издох.
Как мало, оказывается, нужно слов, чтобы изложить голые факты.
Роберт изменился в лице. Прижал к себе так, что я едва не задохнулась.
– Боже милостивый…
Он отодвинул меня, держа за плечи.
– Ты ее не ела? Точно?
– Не успела. Только собралась, и пришел ты, дальше сам все видел.
Он снова порывисто прижал меня к себе, а когда разомкнул объятья, рядом со мной был лорд Ривз, сдержанный и хладнокровный.
– Первое. С этого дня ты ночуешь в моей спальне. Вместе со мной. Потеснимся как-нибудь.
Я глянула через его плечо на кровать – настоящий аэродром. Интересные у него представления о «потеснимся».
– Я не о том, – все тем же ровным голосом произнес он.
– Я тоже.
Роберт кивнул.
– Второе. Когда ты выходишь из комнаты, кто-то должен тебя сопровождать. Когда я не смогу, – Он помедлил. – Попрошу дядю дать одного телохранителя.
– Ты же не хотел…
– Засуну гордость поглубже и попрошу. Правда, не уверен, что он согласится. Если нет – тогда Алан Эттон, ему я верю, как себе…
– Стоп.
Я поерзала, высвобождаясь из его объятий. Если он в самом деле пойдет к королю просить для меня защиты, переступив через обиды и самолюбие… я хочу, чтобы это решение он принимал, точно зная, ради кого он это делает. Возможно, Роберт… лорд Ривз решит, что не готов защищать нечисть, поселившуюся в голове его невесты. Значит, так тому и быть. Мне не привыкать оставаться одной против всего мира.
Муж разжал руки, выпуская меня. Посмотрел вопросительно. Ну что поделать, не могу я, сидя у него на коленях, заявить что-то вроде: «Разлюбезный мой супруг, я не совсем та, за кого вы меня принимаете».