Попаданка в академии драконов 4
Шрифт:
— Я протестую! У меня исследования! Я занят!
Не думала, что Линарэн может так кричать. Скорбный вопль разносится над дворцовым парком, и кажется даже, что именно он колышет многочисленные штандарты над толпой знати.
— У меня там реагенты! Я буду сопротивляться!
Удивительно, как гвардейцы, несущие столб с прикованным Линарэном, не оглохли. И как спокойно это переносит идущий рядом император с золотым кубком в руках — это какую надо выдержку иметь, чтобы терпеть такой публичный позор?
А
— Голосистый…
Линарэну можно посочувствовать: чистой воды издевательство получается. И Элоранарра жалко: он так пронзительно смотрит на куб родового артефакта, что сердце разрывается.
Меня охватывает нелепая надежда: а что, если Риэль — его избранная, и артефакт это почувствует, спасёт Элоранарра? Ведь артефакт должен защищать Аранских, должен чувствовать, как Элоранарру плохо!
Оглядываю толпу, но Риэль нет.
— Нет! — Линарэн мотает головой. — Не хочу! Наука — моя избранная, моя судьба!
Столб с ним вгоняют в газон рядом с артефактом. Девушки тревожно переглядываются, на лицах некоторых читается страх. Кое-кто отступает.
Даже Изольда Фламир, окутанная красным светом родовой магии, неуверенно оглядывается на главу своего рода Шарона. Он подталкивает её ближе к артефакту, хотя они и так в первом ряду, как и представители ещё четырёх давших заряды родов, только их девушки ведут себя спокойнее.
— Не смей! — Линарэн судорожно дёргается в цепях, извивается, пытаясь отстраниться от тянущегося к нему золотого когтя императора. — У меня там реакция запущена! Мне нужно в лабораторию!
Император вспарывает кожу на его запястье. Линарэн извивается ещё активнее, так что императору приходится то и дело менять положение золотого кубка.
— Не дёргайся! — рычит император, но магия вокруг него не кипит, как бывает в моменты гнева.
— Мне надо в лабораторию! Немедленно!
Подняв кубок выше, император подходит к золотому артефакту.
— Сегодня, взяв вас в свидетели, я прошу родовой артефакт выбрать жену моему сыну.
— Пора. — Пушинка проскакивает между мной и Ареном, перемахивает через толпу.
Обхватив кубок ладонями, император выплёскивает кровь на золото. Пушинка подскакивает и проводит лапой по артефакту, тоже оставляя кровавый след. Алые струйки вылитой императором крови разбегаются по желобкам знаков, впитываются, зажигая узоры.
— Она напала на принца! — вскрикивает стоящая у постамента девушка.
Разворачиваюсь: рукав Арена разодран, из глубокой царапины сочится кровь.
— Это чудовище напало на принца, я видела! — не унимается девица.
Пушинка? Пушинка ранила Арена?
Медведеоборотни сквозь толпу бросаются к ней. Раздуваясь, Пушинка подскакивает к Фламирам и захватывает голову Шарона в пасть. Взвизгнув,
— Осторожно, она ядовитая! — восторженно предупреждает Линарэн и во все глаза смотрит на трясущего руками Шарона.
Нас окутывает золотая дымка родового артефакта, но сквозь неё вижу, как алое сияние из Изольды и Шарона перекачивается в Пушинку, и та растёт-растёт-растёт. Её мохнатая холка поднимается уже выше первого этажа, достигает второго. Хвост сметает несколько существ, истошно кричит мужчина.
Первыми в драконов обращаются родственники девушек, затем и они, и в парке становится тесно. Недраконы бросаются врассыпную.
Вырвавшийся из артефакта золотой луч ударяет в стену дворца. Второй бьёт поднявшегося Элоранарра в грудь, наполняя его сиянием. Он распахивает крылья. Арен подхватывает меня на руки и спрыгивает на вытоптанный газон. Нас тут же окружают мои гвардейцы. Видар тянет с постамента Ланабет, разбрасывающую вокруг щупы магии. Она крепко держится за его руку. Дедушку оттесняют перепуганные девушки.
Во вспышке света Элоранарр обращается чёрно-золотым драконом, сминает, сталкивает с постамента троны. Поднимается на задние лапы. Золотая чешуя с его брюха разрастается, окутывает всё тело.
— Они подменили кровь, — шепчет Арен. — Отбор прошёл он.
В ослепительном сиянии Элоранарр перерождается в золотого дракона, выжигая из своего источника магии заразу Бездны.
Слёзы наворачиваются то ли от света, то ли от радости за него.
— Окружайте её! — басят гвардейцы. — Тесните от правителей!
Драконы рычат. Сияющая алым Пушинка уже размером с них, от Шарона только ноги торчат. Линарэн — совершенно свободный от цепей — наблюдает за ней с приоткрытым ртом. Император тоже обращается драконом и оскаливается, как остальные.
Выплюнув Шарона Фламира, Пушинка всем громадным телом обрушивается на артефакт Аранских, роняя торчащие рядом кристаллы.
Алый свет перетекает из неё в куб, и тот вновь загорается. А Пушинка становится меньше-меньше-меньше.
— Она откачала мою магию! — вопит обслюнявленный мятый Шарон. — Эта тварь украла почти всю родовую магию!
Пушинка стремительно уменьшается до размера рыси. Воровато оглядывается на злых драконов и выставивших мечи гвардейцев.
— Охни-нахни! — в мёртвой тишине звучит ну очень громко. Пушинка ныряет между лап императора. — Охни-нахни! Охни-нахни!
Как нашкодивший котёнок между ножек стульев и столов, она петляет между лапами тянущихся к ней драконов. Мелькают золотые кисточки, вытаращенные глаза.
— Охни-нахни! — Пушинка бежит к нам с Ареном.
Рёв Элоранарра оглушает, барабанные перепонки звенят, зудят. Элоранарр снова рычит, взмывает в небо, кружит над площадкой.