Попаданкам не изменяют, дорогой дракон, или Замуж за истинного
Шрифт:
Чьи цели куда более жестоки. И в то же время гораздо благороднее драконьих.
— Неужели нельзя ничего сделать? — шепчу я.
Конечно, у меня много влияния. Но даже я едва ли могу просто взять и дать сбежать преступнику такого масштаба. Чтобы продемонстрировать высокое положение короны, Виктория устроила из трагедии целое светопреставление…
Конечно, ей лучше со мной не ссорится.
Но кто знает, что на самом деле в голове у этой бесчувственной женщины.
— Вообще-то, за этим мы сюда и пришли, — свои низким бархатным
Эхо впитывает отзвуки, мне становится не по себе.
Неужели тот, кто столько лет был примером для подражания в своём королевстве, пойдёт на такой риск?
И ради чего?
— Я не буду благодарен, — чеканит Иларион.
Гордый и одержимый своей целью эльф. Наверное, он думает, что всё потеряно. А, значит, и его жизнь не имеет никакого смысла.
— Циц, — зыркаю на него, уперев руки в бока (и чувствую, как жжётся на коже странный взгляд дракона). — Ты меня предал. Но виноват ли в этом твой народ? Ты сказал, что даже при всём желании принцесса Виктория не смогла бы повлиять на положение эльфов в Эсмаре. Но как насчёт богини демонов?
Рио стискивает зубы так, что по его идеальному лицу прокатываются желваки. Взгляд фиолетовых глаз мрачнеет.
— Я не хочу умирать с ложной надеждой на помощь. Не стоило мне этого говорить.
Ах, он ещё и недоволен!
Какой странный революционер!
— А ты и не умрёшь, — веско встревает Ричард.
— Тебя казнят вместо него, — замечаю я. — Твоей драгоценной матери нужно шоу.
Ричард усмехается.
— Мы здесь инкогнито. Но если продолжим болтать, это быстро изменится.
Я спешно киваю. Раз у нас есть шанс сделать всё тайком, то я только «за»! Ричард вскрывает замок на клетке эльфа и грубо хватает его за плечо, а меня подозрительно тесно к себе прижимает, обняв за талию.
Прежде чем нас поглощает оранжевый свет, дракон бросает:
— Не думай, что не будешь наказан за предательство!
Мне становится не по себе.
Вдруг я только ускоряю казнь Илариона.
Решаю вмешаться, если это произойдёт.
Но в итоге… в итоге мы оказываемся на ромашковой поляне возле красивой портальной рамки и рядом с приземистой хижиной.
Что же Ричард задумал?
Ловлю себя на мысли, что мне никогда раньше не было так интересно наблюдать за драконом.
Кто же из нас изменился — он или я?
Или мы оба?
— Нет! — оглядевшись, эльф округляет глаза и теряет над собой власть.
Я никогда не видела Илариона в таком состоянии: растерянного и испуганного.
— Ни за что! — вскрикивает он.
Ричард же остаётся невозмутим. Он вовсе не удивлён.
Дракон хватает за руку ослабленного эльфа и заставляет его прижать ладонь к каменной арке. Та вспыхивает на мгновение красным.
Иларион смотрит на нас с ненавистью.
— Лучше умереть, чем служить драконам, — выплёвывает он.
Ричард цокает языком. Всё-таки такой красивый и важный.
— Ты не умрёшь, потому что это расстроит
И тут я понимаю всё.
Ричард вместе со мной проникнул в темницу тайно. Разумеется, Аквинтия вполне сможет догадаться, что именно произошло. Но доказательств у неё не будет.
Думаю, она создаст иллюзию для людей и будет такова.
А вот то, какое наказание дракон придумал для эльфа… Это действительно впечатляет.
Помнится, в самом начале моего попаданческого пути Алиса рассказывала мне о том, что обычно попаданки попадают в Эсмар через портальные рамки. Там вместе со своим хранителем они ждут, когда суженый придёт и заберёт.
Это действие освобождает хранителя. Но до того он может быть пленником арки на протяжении нескольких сотен лет.
Эльф предал драконов. Предал попаданку. И пока он не поможет какой-нибудь попаданке и какому-нибудь дракону найти своё счастье — он останется пленником системы.
Вполне себе справедливо.
Тем более, что тут намного приятнее, чем в клетке.
— Ты унизил меня, — успокоившись, констатирует эльф.
Ричард обаятельно улыбается.
— Это лучшее, что я мог сделать для тебя.
Эльф хмурится и уходит в хижину, будто бы больше вовсе не хочет с нами говорить.
— А твоя мать не найдёт его здесь? — спрашиваю у Ричарда.
— Нет, — отвечает он. — А если такое и случится… Она не сможет убить его. Он слуга Эсмара. Это единственное законное место для эльфов в нашем времени.
Я киваю.
— Ты не думаешь, что стоит несколько переосмыслить отношение к эльфам? Особенно теперь, когда из Ада восстали демоны и теперь живут в Эсмаре на тех же правах, что и люди?
На удивление Ричард кивает.
— Ещё совсем недавно я бы стал спорить с тобой. Сказал бы, что ты плохо понимаешь контекст. Что каждого дракона и каждого человека так воспитывают, что эльфы — враги. Но времена правда изменились. Так сильно, что я до сих пор не могу в это поверить. Эльфы могли бы быть полезны и короне и простым людям. Но дело в их ненависти. Как доверять тем, у кого слишком много причин, чтобы ненавидеть?
Я веду плечом.
— Люди не просто так придумали прощение…
Он зависает. Мажет взглядом по моим губам, выгибает бровь.
Я отступаю на шаг.
Он подумал, что это намёк?
— Я должна переговорить с ним.
Разворачиваюсь на каблуках и ухожу в сторону приземистой хижины. Чувствуя лопатками жгучий, горячий, невыносимо-тяжёлый взгляд Ричарда.
От демонов, что частые гости во дворце, что раньше появлялись порталом по вызову, а теперь заходят своими копытцами по приглашению в письме, я слышала, как наследный принц вернулся в объятия своих фавориток, когда расторгнул истинную связь со своей женой.