Попаданкам не изменяют, дорогой дракон, или Замуж за истинного
Шрифт:
— Неужели… — шепчет он. — Неужели, Ваше Высочество?
Я выгибаю бровью.
Кутюрье делает жест, будто хочет бросить платье на ковёр, но замирает и аккуратно кладёт его на кресло. Не пойму пока, какой фасон у моего наряда, но нежно-персиковый оттенок мне уже импонирует.
— Вы — истинная пара Его Драконьего Высочества, — выдыхает он… разочарованно?
— Эй, — я улыбаюсь, — а ты разве не должен радоваться?
Гарольд смущается. На миг его лицо становится решительным, мне кажется, что он вот-вот выскажется, но кутюрье только глаза в пол опускает и мнёт ткань
Зато отвечает за него… Алиса.
— Да ты бы постыдилась и метку свою прикрыла! Зачем только хорошего человека расстроила?
В ответ хороший человек… кричит.
Через несколько мгновений, словно по команде, отворяется дверь и в комнату вваливается… мой принц.
— Что здесь происходит? — спрашивает у меня, хотя, ну извините, кричала баритоном явно не я.
— Там это… — выдыхает Гарольд, от страха даже забыв поклониться Его Драконьему Высочеству. — Того…
Он переводит на меня взгляд и тут же тушуется. По моему лицу, видно, понятно, что про занудный голос от неопределённого источника рассказывать принцу не стоит.
— Ничего, Ваше Высочество, я не сдержался из-за метки… О, какая радость это для королевства! Благословение богини, не иначе!
Хотя Гарольд явно недоволен нашей истинностью и с радостью заменил бы её собой, он весьма натурально падает на колени и кланяется. Я на миг испытываю острый страх за его спину, но всё обходится.
— Что ж… я тоже удивился, — Ричард не сводит с меня взгляда, я чувствую, что ему трудно уйти, и все эти рамки дозволенного изрядно начинают сковывать драконье горло. Вот только мне это на руку. Должна же я, наконец, немного перевести дух, что-то вспомнить, подумать… Но метка горит безболезным огнём, а тело просится в объятья к этому мужчине.
Чтобы не допустить разврата в этой комнате (здесь и сейчас) быстренько подхожу к креслу и касаюсь безумно приятной на ощупь персиковой ткани платья.
— Покажи же мне уже своё творение, дорогой Гарольд, — стараюсь выделать из своего голоса щебет. — Принц… — лишь на несколько мгновений задерживаю на нём взгляд, — вы что-то хотели до ужина?
Его этот вопрос совершенно не радует. Ведь «что-то» он определённо хочет. Но действительно вновь прижимать меня к стене, смущать слуг и срывать ужин — не слишком логично, ведь к ночи он может получить всё более законным и традиционным способом.
Мне бы хотелось вспомнить сейчас небольшую деталь о нём. Хотя бы какой-то разговор, какой-то отзвук голосов прошлого. Просто чтобы понять, что всё сработало. Но кольцо лишь холодит пальчик, и никакого нового понимания ситуации не приносит.
— Лишь хотел убедиться, что всё в порядке. Я буду ждать тебя внизу, Виктория.
Ох, и с каким же достоинством Ричард это произносит! Как браво разворачивается и уходит. А мне почему-то кажется, что ему физически больно.
— К-конечно! — Гарольд осторожно берёт платье, расправляет его и показывает мне. — Меньше деталей, но строгий крой и дорогая ткань с тонкой полосой драгоценных камней придают ему нужный оттенок благородства. Такое простушка не наденет, нет-нет! Но… Ваше Высочество, если бы я только знал об истинной связи… На такой случай нужно нечто
— Нет, — улыбаюсь я, — это очень хорошее.
Он явно доволен тем, что смог меня порадовать. Но что-то его всё же беспокоит.
Впрочем, может, он подумает, что ему показалось?
На нервной почве.
Но тут моя книга вновь бунтует:
— Что вы за кутюрье, если слушаете ту, у кого нет вкуса? Вас назначили следить за её внешним видом, смирять выходки, а вы… Потакаете!
— И правда… — Гарольд бледнеет, отступает к окну, а затем поднимает на меня глаза, полные ужаса. — А кто… кто это говорит, Ваше Высочество?
Алиса взмывает под потолок и остервенело хлопает страницами.
— Волшебная книга! Элис! — кричит так, будто её не узнали, и это определённо оскорбляет её честь и достоинство. — Никогда не видели таких что ли?
— Н-нет… — Гарольд хлопает завитыми ресницами, будто в ответ на её движения.
Алиса вздыхает:
— Я — семейная реликвия принцессы. Неприятно познакомиться!
Кутюрье пугается, я стараюсь его обнадёжить:
— Она со всеми так…Вы только, пожалуйста, никому не говорите о ней. Вещица ценная, вдруг кто надумает украсть?
— Конечно, я самая тихая могила.
И, подумав, на всякий случай добавляет:
— Пустая могила, Ваше Высочество. Такая, в которой никто и не шелохнётся.
Я, признаться, немного обескуражена этим уточнением. Полагаю, зомби здесь тоже бывают. Но, надеюсь, мне лично не придётся с ними сталкиваться.
А что на Алису нашло? Она решила меня раскрыть?
К чему тогда морочить мне голову строгими божественными правилами? Ни черта не понимаю… Но обсуждать это при Гарольде всё же плохая идея.
Он помогает мне с платьем. Моего нижнего уже не так смущается, хотя всё ещё жмурится, пока его не перекрывает персиковое блаженство. Сзади не очень удобно, там как будто бы сотня мелких пуговиц, едва вообще заметных глазу. С ними приходится повозиться.
— Боюсь, мы с Ричардом можем испортить его, — вздыхаю я. — Порвать, например…
Гарольд изрядно смущается. Щёки краснеют.
— Я не… не знал, Ваше Высочество. Но если мужчина любит, он справится с любой застёжкой.
Это звучит так серьёзно, что я невольно начинаю смеяться. С застёжкой-то любой справится, а вот любовь ли эта истинность — большой вопрос.
И вроде бы какая разница? Если я умом понимаю, что нет причин из-за которых я бы без истинности так и не смогла бы полюбить его. Он привлекательный, интересный и… что-то ещё. На самом деле я вообще его не знаю. И это единственная проблема. Но и без всякой истинности она бы решилась со временем.
Или я бы узнала то, что оттолкнуло бы меня…
Думаю обо всём этом, пока Гарольд кружит надо мной, помогая уложить волосы в причёску, простую, как я попросила, но элегантную, как требуют правила королевского этикета. Сам кутюрье обменивается сплетнями с книгой. Хорошо, что он никак не связал её с попаданками. Мужчина принял Алису скорее за какую-то приближённую слугу моего рода, он относится к ней очень почтительно, но ведёт себя раскованнее с ней, чем со мной или тем более Ричардом.