Попаданкам не изменяют, дорогой дракон, или Замуж за истинного
Шрифт:
Колени подкашиваются. Вовремя. Ведь дракон подхватывает меня на руки и несёт к кровати. Которая теперь кажется мне ещё больше, мягче, притягательнее…
— Ты будешь только моей, — ухмыляется он, нависнув надо мной, когда мы оба оказываемся в горизонтальном положении. — Всегда.
Он касается губами моего виска, щеки, челюсти, шеи… Последний горячий поцелуй заставляет протяжно, пошло застонать.
Ричард спускается всё ниже, его ладонь уже на моём бедре. Он — гора мышц, огромный, сильный, властный. И мне всё равно мало.
Запускаю тонкие пальчики в его волосы. Путаю их. И тихо смеюсь:
— Вот так, — выходит почти что стон, — лучше.
Его лицо оказывается так близко, что наши носы едва не касаются друг друга. Ричард трётся им о мою щёку, словно провинившийся зверь. А потом, чуть отстранившись, глядя в глаза, роняет:
— Прости меня.
От того, насколько проникновенно звучит его фраза, меня будто холодной водой обливают. Флёр влечения постепенно спадает. Мне никакая истинность не нужна, чтобы лихорадочно думать о таком мужчине, как Ричард. Но когда ощущения, явно насланные нашей связью, перебиваются моими собственными эмоциями, становится не до утех…
Я просто не могу. Не могу так. Он смотрит на меня, видит свою жену и говорит с ней. В такой момент… когда я уж точно не желаю между нами никого третьего (эльф под кроватью не в счёт). В горле будто комок застревает, на глазах появляются слёзы. Он — мой истинный. И я здесь для него. Но он не знает об этом.
И ладно бы правда дело было только в этом. Но у дракона с Викторией были непростые отношения. Он извиняется с таким видом, будто умрёт, если не прощу. А я даже не знаю, за что конкретно.
Какая кошка между ними пробежала?
Вмиг становится неприятно, оттого что мне вообще приходится думать об этом. О нём и его жене. И это всё вдобавок догоняет внутреннее возмущение насчёт того, что у меня совсем нет времени как следует всё обдумать. Узнать Ричарда лучше. Понять, что вообще из себя представляет эта их истинность…
Что если это не настоящая любовь?
Когда нас тянуло друг к другу, словно магниты, это казалось естественным. Но теперь я понимаю — дело в магии.
Я не из этого мира, и мысль о том, что чувства навязаны, может преследовать меня до конца, если мы продолжим в том же духе.
Ричард не сводит с меня взгляда. Он так близко. Едва дышит и ждёт ответа с замиранием сердца. Такой трогательный. Но на моём лице наверняка застыло растерянное выражение. А он явно ожидал не этого.
— Не можешь? — шепчет с тоской.
Я опускаю взгляд. Мне придётся согласиться на сделку с Иларионом. Он абсолютно прав — Алиса лишь временно со мной, и она не знает всего. Без воспоминаний Виктории я не то что не смогу долго притворяться ей, я просто не выдержу этого.
Не понимать, о чём говорит Ричард, что терзает его душу — больно.
И слишком большой соблазн сознаться. Рассказать ему о том, кто я. И, возможно, навлечь этим на себя беду.
Нужно держаться.
—
Боюсь, после поцелуя мне снесёт крышу, и я уже не смогу себя контролировать… Так что, собрав волю в кулак, пытаюсь его от себя оттолкнуть.
Помогает в этом ещё и то, что под нами сидит эльф. Вот уж остроухого чертёнка из табакерки мне не хватало только тут в качестве зрителя…
Я перебираюсь на другую сторону кровати, Ричард преследует меня, словно это какая-то брачная игра, прелюдия…
Он ничего не успевает сделать, а я уже кричу. Потому что кровать под ним ломается и съезжает набок. Дракон со смехом валится на пол.
— Оу, как же ты низко пал! — улыбаюсь я и в следующее мгновение меняюсь в лице.
Потому что до меня доходит, что так Ричард может заметить Илариона.
И останемся ли мы с эльфом после этого в живых — вопрос.
Ричард замирает, явно вглядываясь во тьму под кроватью, но судя по отсутствию гневной волны огня, никого там не замечает. Эльф уже телепортировался? Нужно обязательно узнать, как это работает. Но в любом случае я не сдерживаюсь и выдыхаю от облегчения.
Дракон поднимается, обводит меня горящим взглядом и произносит:
— В моей спальне кровать крепче, что если мы…
Я хлопаю ресницами, поправляя причёску.
— Что если мы закажем в мою спальню точно такую же кровать, Ваше Высочество? — улыбаюсь. — Это хорошая идея. Но, надеюсь, до ночи починят и эту, я что-то так сегодня устала… — зеваю в кулачок и поднимаю на него насмешливый взгляд из-под полуопущенных ресниц.
Он облизывается (ему идёт) и едва заметно качает головой.
— Теперь, — звучит, как утверждение, — ты планируешь мучать меня?
— Я составлю планы после ужина, дорогой.
Он садится на кровать рядом. Волна дрожи прокатывается по телу, от волнения не могу даже сглотнуть, тут же немею, тут же будто зябну. Что-то приковывает меня к месту, тяжёлое внизу живота, будто я проглотила камень.
Ричард запускает пальцы в мои волосы, вдыхает запах цветочной отдушки (как романтично), целует в скулу, прикусывает мочку уха, горячо дышит в шею. Доводит до исступления. Прекрасно зная, что отказать ему невозможно.
Впрочем, разве может быть что-то невозможное для попаданки?
— Милая, к чему тянуть… Я, думаю, нам пора сложить оружие.
Я усмехаюсь:
— Мне показалось, что твоё весьма и весьма наготове.
Рыкнув мне в шею, он всё же смеётся. Берёт мою руку, целует костяшки пальцев, не сводя взгляда с моего лица.
— Я люблю тебя, — произносит он.
Слова пробирают до дрожи. Хочется верить. Хочется верить до боли.
Но я не могу.
Я ничего не понимаю.
Он ведь даже не подозревает, что со своей истинной знаком не более нескольких часов.