Попадают по-разному
Шрифт:
Так и лежат у стенки связанные. Куда им ещё деваться. Кажется, за время боя из животов у них вышло всё. Живодёр идёт за нами, вертя в пальцах нож чуть побольше сапожного шила. Видя его пленные стараются отползти. Хорошо запомнили. Он может заставить человека умирать очень долго и очень мучительно. Нам он хвастался, точно знает сколько в человеке костей, и каждую из них может сломать самым болезненным из возможных способов. Если он так хвастается, интересно, как угрожает? Я бы такого человека приближать
– Привет, засранцы! Поболтаем?
Живодёр присаживается возле крайнего слева, не прекращая ножом играть.
– Кто приказал ехать сюда?
– Сотник.
– Ответ неверный.
– А-а-а!
– Живодёр ему палец сломал.
– Спрашиваю ещё раз.
– Глава церковного округа. После утренней молитвы. Сказал, что господь избрал нас для уничтожения демонического отродья. Нам велели седлать коней, а он остался со старшими братьями.
– Как этого главу звать?
– Брат Андор.
– Слыхала... Рэдд ма подсказал, какого-то разбойника наказали, отрубив ему одну руку, одно руку, одно яйцо и выколов один глаз. Ма понравилось, сказала, что этому Андору так и сделает, только ещё одну ногу отрубит, а яйца вырвет оба, притом лично. Святому человек они ни к чему. И он так поживёт, прежде чем ему голову пилой отпилят, - замечаю, Живодёр слушает очень внимательно. Не сомневаюсь, предложенное он скоро на ком-нибудь попробует. Он из тех людей, кому просто нравится убивать. Как, к сожалению, и Динке.
– Что именно он натворил
– О-о-о! Много чего. Из особо интересного - он себя крупным знатоком медицины возомнил. Трактаты всякие пописывал. В одном ма прочла... Угадай, что он призывает отрезать новорождённым девочкам? Подсказываю, у мужчин этого нет.
– Больной ублюдок.
– По мнению ма, за одно это казнить следует медленно и мучительно. Тот, кто дурацкие книжки пишет в десятки раз опаснее тех, кто их читает. Кстати... Эй, засранцы, из вас кто читать умеет?
Головами мотают, Живодёр уже другой нож в пальцах вертит. Динка, ухмыляясь на него смотрит.
– Ответ верный. Зачем мясо мечей грамоте учить? В немом благоговении святым отцам внимать должны. Вдруг научившиеся читать поймут, что за хрень в святых книгах написана?
– Смотри-ка, чьё знамя!
– Динка часто-часто и глупо-глупо моргает, совершенно по-дурацки ухмыляясь при этом.
Достала уже своими шуточками! Несколько часов назад чуть не умерли, притом, во многом из-за неё и дурной привычки слишком вольно понимать приказы.
Хотя, она права, знамени Яграна тут быть не должно.
– И он сюда направляется. Как раз с той стороны такие виды!
– совсем уж откровенно мурлыкает. Придавить иногда хочется. Другое дело, она сама кого хочешь придавит, или скорее, на кусочки порежет.
Как
– Иди, встречай, на тебе кровь, кстати.
– Где
– Везде, вообще-то. Жаль, шлем сняла, там даже на усах было. Будто пила.
Так и стою. Что-то не так. Стенку разобрали, пушку откатили. И все куда-то делись.
Так, а со мной-то что не так? Клинки в ножнах, пистолеты вот только не заряжены.
Влетает. Хм. Сегодня, он похоже, в бою всё-таки побывал. Шлем даже снять успел. Обводит взглядом двор. Меня словно не заметил. К сестре приехал, так и думала. Она на воротами прямо за его спиной стоит и рожи корчит.
Снова на меня посмотрел. Лицом изменился. Как слетело оттуда всё его матерью наведённое. Не к сестре он мчался, не к сестре.
Бежит ко мне. Подхватывает на руки.
Какого! У меня же сплошной синяк по всему телу.
– Ты плачешь?
Угу. Реву. Слёзы от боли во всех местах выступили. И если он меня поставит, я тогда точно упаду.
Дойдёт, что мне больно сделал?
– Ты ранена?
Надо же, догадался.
– Почему молчишь? Всё в порядке.
Угу. И ещё помолчу, лишь бы такой голос послушать.
Не понимаю! Ничего не понимаю впервые в жизни! Что с ним? Что со мной, кроме того, что отбито всё, что можно. Или так больно просто потому, что впервые так серьёзно пострадала в бою?
– Сумасшедший...
– Знал, что так скажешь.
– Я тебе не пара.
– Глупая ты, хотя и страшно логичная.
– Я страшно уставшая, контуженная и, вероятно, раненная, но не глупая.
Смеётся непонятно чему. Что-то я в жизни пропустила. Сколько уже меня держит. А я не лёгонькая, да в полной броне. Ещё не забыла, выше его была, да что там я, Динка была длиннее. И вот как всё повернулось. Хотя, он и сейчас, если меня и выше, то ненамного.
– Я люблю тебя, Осень Ертгард. Боялся, не успею сказать.
Вот так так! Одновременно хочется ругаться последними словами и плакать неизвестно от чего. Слёзы и так на глазах.
– Хоть и побита, помирать не собираюсь. Пошли, поговорим спокойно. И поставь меня, наконец.
В глазах потемнело, чуть не упала. Удержалась на ногах всё-таки. Угу. Потому что он подхватил.
Непойми откуда хохочет Маленькое Чудовище.
– Девушек вокруг полно, а он в самую ненормальную после меня втюрился.
– Я всегда ненормальных обожал, дорогая сестрёнка, - весело несётся в ответ. Меня, впрочем, поддерживать он не забывает.
Слышу, Ягран посылает кого-то за их врачом. Что, и казначей здесь? Вряд ли, в кои-то веки отпустив от себя любимого сыночка (или тот смелости набрался и сам удрал?), уж точно всеми возможными способами о его безопасности позаботилась.