Попались и Пропали
Шрифт:
Напугай женщину до мурашек, до кондрашек, и она проявит дивные способности к самосохранению. Вот смерть добралась до неё и нагнулась, чтобы растерзать. Из её глазниц во всю мощь лупило чистое кровавое пламя, раскочегарившее эту машину убийства. И тогда из Руаны вместе с последним вздохом вырвалось:
— Я хочу тебя.
Тихо, сипло и — на её взгляд — совсем неубедительно. Предсмертные хрипы кошки под асфальтным катком. И о чудо! Красное пламя в глазницах смерти замерцало, притухая. Её огромные лапы, опустились на обнажённые
Прямо-таки неприлично похотливая жертва обвила толстую шею, вздувшуюся вибрирующими жилами. Она хотела всего лишь притвориться — её подбросило и понесло в жадном горячечном вихре саморазрушения. Или самовозрождения — уже не до того, чтобы разбираться.
Девственное тело бедняжки Руаны сотрясалось от привычного Ольге наслаждения. Наслаждения обладать мужчиной. Бешеного, ненасытного… Будто с цепи сорвалась!
Нельзя так долго закручивать желания в звенящий, запредельно тугой жгут. Если уж тот, наконец, лопнет… Боже, как хорошо!
Разгорячённая, потная и опустошённая, она лежала рядом с ним. Положив голову на столь же разгорячённую потную грудь — на которой можно дрова колоть. Магия ДАРА превратила живую плоть назла в неприятную на ощупь и немного пугающую твердь. Будто на паровозе разлеглась: и жарко, и твёрдо, и сейчас как рванёт с места — костей не соберёшь.
Когда чего-то слишком много, оно перестаёт быть хорошим — вяло текли мысли Руаны во все стороны разом. Картины этой и прошлой жизней мешались и вызывали размягчение мозга. Благостная слабость выжатого до последней капли тела, казалось, воцарилась в нём до скончания веков.
— Что теперь? — глухо прогудело в его вздымавшейся груди.
— Теперь давай отдохнём, — предпочла она вовсе не понять смысла поднятого невовремя вопроса.
Какого чёрта?! Зачем портить такой замечательный отходняк после такого сумасшедшего секса? Ей так изумительно, восхитительно хорошо, что…
— Ты поняла! — разозлился этот бездушный чурбан.
— Теперь можешь меня убивать, — благодушно разрешила Руана, млея от тяжести его руки на своей спине. — Я испытала такое блаженство, что даже ты стал похож на человека.
— Я польщён! — зло съязвил этот зануда.
Сгрёб в кулак волосы на её затылке и оторвал голову от своей груди. Совсем не больно, однако хамство поощрять нельзя.
— Отпусти! — угрожающе прошипела она, состряпав пронзительный прищур.
Получилось неплохо. Жаль на ярана не произвело впечатления. Он сухо повторил:
— Что теперь?
— Хорошо, — сдалась Руана и попросила: — Отпусти волосы. О серьёзных вещах предпочитаю говорить сидя.
Он отпустил — она села, и не думая прикрыться. Он удивлённо приподнял брови — она хмыкнула:
— Я тебе отдалась. После этого стесняться тебя просто нелепо. Я не ханжа.
Он кивнул и приказал:
— Говори. Слушаю.
И Руана решила,
— Сначала я намеревалась соблазнить тебя, чтобы тебя казнили.
— За насилие? — холодно усмехнулся Радо-Яр.
— За него.
— Что изменилось?
— Ты соблазнил меня. И всё полетело к демонам.
— Я? — внезапно опешил он. — Соблазнил тебя? Да, если бы ты не сказала… то, что сказала, я бы уже закапывал твоё тело за крепостной стеной.
— Ну, откуда я знаю, что произошло? — слегка закапризничала она. — Помутнение в голове произошло. Я захотела тебя, и я тебя получила. Какая разница, что мне ударило в голову? Ты что, священник? Ещё каяться меня заставь!
— Понятно, — процедил назл. — И что теперь?
— Издеваешься?! — возмутилась Руана. — Что ты заладил? Может, для начала ты мне скажешь: что теперь? К чему этот важный и ненужный вопрос?
— Ты действительно была девственницей, — этак простецки констатировал он, будто гинеколог на приёме. — И ты не придворная блудница.
— Я никому не скажу, — пожала Руана плечами, озадаченно разглядывая его мускулистое тело.
С головы до ног. Поразительное дело: впервые видела, чтобы на мужском теле не произрастало ни единого волоса. Нет, может, они там и были. Но глазу не видны. Что это? Последствия работы с ДАРОМ? Их боевые штучки? На груди Викрата волосы растут — своими глазами видела. А тут…
— Знаю, — как-то сразу поверил ей на слово Радо-Яр. — Ты не из тех женщин, что горазды на такую подлость. Но я должен знать, что тебе нужно от императора.
— Залезать к нему в постель я не собираюсь, — осторожно пообещала Руана, чувствуя, что его заходы неспроста. — А что мне от него нужно… Не могу сказать! — упрямо нахмурилась она. Это тебя не касается.
— Касается, — отрезал он.
— Не касается! — упёрлась Руана, всем лицом иллюстрируя, насколько это не его дело. — Яран, ты забываешься. У тебя не получится исправить наш… нашу случайность женитьбой. Ты не получишь надо мной власти. Поэтому заткнись и…
— Почему не получится? — внезапно абсолютно спокойно поинтересовался Радо-Яр, заложив руки за голову.
Подмышками у него тоже оказалась одна чистая кожа. Дамы на Земле обзавидовались бы.
— А почему Багена не может стать женой Таа-Дайбера? — раздражаясь на пустой разговор, проворчала Руана.
— Она боится родичей, — всё так же спокойно даже слегка равнодушно пояснил яран. — И меня.
— И что?
— А я ничего не боюсь, — усмехнулся он, прямо-таки наслаждаясь её обескураженностью. — Кстати, среди моих соплеменников не все тверды в нежелании породниться с таарами.