Попались и Пропали
Шрифт:
Наконец, утром тринадцатого счастливого дня обоз дотащился до торгового двора на окраине столицы. Для которой аборигены даже не удосужились придумать названия. Так и прозывали её: Столица.
Нурона обрадовала госпожу: мол, в цитадель им путь заказан, но у неё там служит дальняя родственница. С которой можно передать весточку, кому госпожу велит. Писать записку Руана не стала. Сняла с пальца скромное серебряное колечко — память о матери — и передала Нуроне. Оставалось надеяться, что Викрат
Тот примчался на торговый двор следующим утром. С целой толпой своих отвязных егерей и загонщиков. Не яраны, конечно, но тоже парни не промах.
— Наконец-то! — тискал таар объявившуюся потерю с таким энтузиазмом, словно хотел задушить, как свидетеля своего промаха.
— Отстань! — отбивалась Руана, требуя поставить её на ноги.
А когда отбилась, задала единственный волновавший её вопрос:
— Почему ты меня не искал?
— Не искал? — оторвавшись от кружки с вином, удивился Викрат. — Это кто тебе сказал? Яр-Тураны?
— То есть, искал? — отлегло у неё на душе.
— И сейчас ищу, — плюхнулся он на грубый стул, который бы не развалился даже под слоном. — Уже нашёл, куда тебя эти подонки утащили. Только что направил туда посыльного, чтобы отменить твоё вызволение. Сам хотел этим заняться, но меня отговорили.
— Почему? — насторожилась Руана, садясь на его отставленное колено.
Чтобы пошептаться ухо в ухо.
— Лучше возвращаемся, — понял он подоплёку её домогательств. — По пути поговорим. Без посторонних ушей.
Таар отставил пустую кружку, приказал своим людям выдвигаться и поволок её на двор.
— Я не успела попрощаться! — заверещала Руана, оглядываясь на купеческую чету, что тихонько завтракала в другом углу обеденной залы.
— За тебя попрощались, — выволок её в дверь Викрат. — И щедро наградили. Не подставляй добрых людей. И без того полно свидетелей их помощи.
Он был прав. И Руана смирилась, пообещав себе, что когда-нибудь навестит Нурону с мужем.
Вскоре они объезжали стороной цитадель, чтобы въехать в неё через восточные ворота — в центральных Таа-Дайбер светиться не хотел.
— Викрат, у меня всего три вопроса. Но без ответов я не останусь. Или между нами всё кончено.
— Задавай, — весьма серьёзно отнёсся он к её ультиматуму.
— Отец знает, что со мной случилось?
— Нет. Мы посчитали, что это для него опасно.
— Да славится Создатель в веках! — облегчённо выдохнула Руана и продолжила: — Что у тебя с Багеной?
Он помрачнел, помолчал и буркнул:
— Ничего.
— Ты предлагал ей стать твоей женой?
— Раз десять.
— Она отказывается из-за родных?
— Из-за Яр-Туранов. Ты знаешь, о ком я. Багена не хочет, чтобы меня убили.
— И не убьют, — снова выдохнула она.
— В смысле? —
— Радо-Яра больше не волнует Багена. Да и ты тоже. Если она действительно не боится родичей, можешь тащить её под благословение императора.
— Что ты пообещала взамен? — непередаваемо ледяным тоном потребовал он ответа.
— Потом.
— Сейчас! — рявкнул таар таким громовым голосом, что бык под ним взбесился.
Пока утихомиривал его, успокоился и сам.
— Обещаю, что расскажу, — покладисто выдала аванс Руана, когда они с быком вернулись к ней. — Чуть позже. Потому что сейчас мне важней знать: почему я стала врагом Мстиры? У императора и без того полно бастардов. А со своими бабами он вообще сбился со счёта. Но я отчего-то вызываю у нашей императрицы стойкое желание прикончить бедную девушку.
— Ты не знаешь? — озадаченно покосился на неё таар, стараясь держаться поближе.
Хотя быки не любили, что называется, тереться боками. И трусить бок о бок на них получалось плохо.
— Не знаю что? — старалась казаться спокойной Руана, хотя нервишки так и пошаливали.
— Странно, я думал: ты сразу поняла. Когда я только взялся описывать тебе фавориток с прочими его девками.
— Не говори загадками! — рассердилась она.
— Хорошо. Что объединяет всех любовниц императора?
— Они дуры.
— Они люди. И прекрати злиться. Единственная женщина-маг, делившая с ним постель, это его жена. Их младший сын унаследовал талант отца, поэтому они больше не заводят детей.
— Но ты же рассказывал о малютке Нала-Яри, — начала, было, Руана и осеклась, после чего досадливо признала себя курицей: — Она так и не стала его любовницей.
— Не стала, — подтвердил Викрат. — И никогда не станет. Сколько бы он её не уламывал.
— Ты хочешь сказать, — дошло до Руаны, — что следующий император может родиться лишь у пары магов? Поэтому императрицы всегда ярании?
— Ну, почему: всегда? Сто двадцать лет назад ею стала таария, — с деланной небрежностью возразил Таа-Дайбер.
— Всё, — кивнула она. — Поняла. Императрица думает, что я хочу родить второго обладателя императорского таланта.
— Я не знаю, что она думает, — как-то непривычно устало и обречённо произнёс он. — Но тебя похитили. И единственный в бешенстве.
— Он-то чего ерепенится? — не поняла Руана.
— А он изволил в тебя влюбиться, — съязвил Викрат.
— Да ладно! — опешила она. — Когда успел-то? Он меня видел всего один раз.
— Но захотел увидеть снова, а ты пропала. Он разозлился и разослал на твои поиски всех, кому успел дать пинка под зад. И чем чаще слышал, что поиски неудачны, тем больше тебя хотел.