Поправка курса
Шрифт:
— Разумеется, Исаак Абрамович, разумеется, — я купил свежие газеты и блокнот средних размеров в кожаном переплёте. С дорогим блокнотом я выгляжу умнее. Не намного, но намного и не нужно. Чуть выше среднего — в самый раз.
Сегодня набережная озарилась солнцем. Минут на двадцать. И сразу стало веселее, тучи вместо зловещих драконов превратились в шаловливых слоников, а волны из свинцовых стали… нет, не опишу. Тут Айвазовский нужен, жаль умер. А Горький, что Горький… Море смеялось, хи-хи-хи.
Присел на скамеечку напротив «Русской
Маленькая победоносная война только начинается.
Я сложил газету. И ветрено, и холодно, и грустно.
Подъехал извозчик, давешний, привёз очередного постояльца. Ялта город особый. Уездный, он может похвастаться и водопроводом, и канализацией, и даже электрификацией, и роскошными гостиницами, и домами что и министру впору. Нет, не для всех, конечно эта красота. Далеко не для всех. Но сливки общества живут достойно, перед Петербургом не стыдно. А я как раз сливка. Чёрная недозрелая сливка. С очень твёрдой косточкой. Радуюсь, конечно. Ватерклозету особенно. И w-бумаге радуюсь. При Петре Алексеевиче такого не было. Служили, знаем.
Постояльца препроводили во «Францию», и извозчик стал оглядываться в поисках седока. С мая по октябрь им, извозчикам, раздолье, много отдыхающих, а сейчас каждому двугривенному рады.
— Любезный! — позвал его я.
— А! вашсиясь! Куда сегодня изволите?
— В банк, добрая душа, в банк.
— Взаимный Кредит? Казначейство?
— Вестимо, «Кредит».
И мы поехали во «Взаимный Кредит», тут же, на набережной. Со львами у входа и Меркурием на фронтоне. В руках Меркурий держал мешочек, верно, полный золотых монет.
— А вот прежний седок мне рупь дал, вашсиясь.
— Он, поди купец был. Из новых.
— Верно, вашсиясь. Они теперь сила, купцы!
По случаю февраля в «Кредите» жизнь не кипела. Меня принял старший служащий, элегантный, как сам банк.
— Петербургское отделение государственного банка должно было открыть здесь, в Ялте, счёт на мое имя, — сказал я.
— Имя? — спросил старший служащий.
— Барон фон Магель.
— Документы, подтверждающие личность?
Я показал. Он внимательно осмотрел их, чуть ли не понюхал. Или даже понюхал. Иногда подделку выдает запах, клея ли, краски или чернил.
Но документы у меня — не подкопаться. Атом в атом.
— Да, господин барон, ваш счёт открыт. Сто тысяч рублей. Какие будут распоряжения?
— Никаких. Пока никаких. Просто убедился в наличии средств, — и я пошёл к выходу.
Служитель — человек долга. Никогда не скажет, что у барона Магеля на счету сто тысяч. Если спросит чужой — обольёт презрением. А если спросит свой, или благодетель, помолчит, потом уронит, что господин барон — человек со средствами. Ещё помолчит и добавит — с хорошими средствами.
Может, уже и добавил.
Я
Человек с капиталом располагает к себе. О человеке с капиталом не думают, что он полезет в чужой карман за пятачком.
Это хорошо, когда не думают.
А извозчик всё ждет. Верно, считает, что барон в руках лучше купца в небе.
— Садитесь, вашсиясь, поедем дальше!
Поехали! Куда? Назад, во Францию!
Но, уже в виду гостиницы, я увидел вывеску «Кефирное заведение Аксельрода»
— Постой, добрый человек, посмотрю, что за кефирное заведение! А ты езжай, лови купцов пожирнее. Я дойду ножками, тут недалече.
Небольшой, чистый зал, стены светлого мрамора, столы тоже. Дама средних лет с юным гимназистом сидят у стены и пьют кефир. Дама довольна, гимназист не очень. Ну да, классический кефир пьют без сахара.
У стойки за пятиалтынный (Ялта — город дорогой!) мне подали стакан кефира. Вполне симпатично, Мечников был бы доволен. Тут главное меру выдержать. Не пей много, не пей мало, а пей средственно.
— А на дом кефир доставляете? — спросил одетого в белоснежный халат разливальщика.
— От литра и более, — порадовали меня.
И, успокоенный кефиром, я побрёл восвояси.
В витрине «Избушки» увидел Синани, который замахал руками, приглашая.
— Вот, дорогой Пётр Александрович, здесь три адреса, три владения, соответствующие вашим запросам. Владельцы продают их, и не прочь продать срочно, отсюда и цена. Поскольку вы прежде не покупали домов, позвольте посоветовать вам нанять архитектора, который сможет оценить состояние строений.
— Это умно, — согласился я, — только где ж его нанять? И, главное, кого?
— За этим дело не станет, найти можно. А потом вам потребуется юрист — проверить купчую и все документы, необходимые при покупке. Настаивайте, чтобы купчую оформил продавец, вам, как человеку нездешнему, это будет и хлопотно, и сложно.
— Я ценю ваши советы, Исаак Абрамович, — сказал я, вложив в слова столько искренности, сколько было уместно.
Взял список. Посмотрел. Всё правильно, намеченный дом был среди рекомендованных к покупке. — Немного отдохну, и отправлюсь по адресам.
— Прежде поговорите в телефон. Можете воспользоваться моим аппаратом.
И я воспользовался. Телефонизация Ялты — это очередное свидетельство того, что в области прогресса она впереди всей России.
В номере я провёл четверть часа. Посмотрел газеты не на ветру, а в спокойной обстановке. В спокойной обстановке читается много лучше.
Но ничего особенного не вычитал, разве что заметку о том, что «пиесса прославленного ялтинского драматурга Чехова „Вишнёвый сад“ с огромным успехом идет на сцене Московского Художественного Театра. Сам Антон Павлович намеревается в скорейшем будущем возвратиться домой и начать работу над новым шедевром».