Попрыгун
Шрифт:
– Сколько сейчас времени?
Беата выразительно пожала плечами.
– Откуда я знаю, сколько времени здесь? Мои часы показывают пять тридцать утра… А что?
– А то, что мы дежурим последними. По идее уже должно светать, а ты видишь хоть где-нибудь солнце?
Беата резко поднялась. Она поняла меня с полуслова и завертела головой.
– Ни малейшего проблеска, – медленно протянула она. – А мы тут уже почти шесть часов… И когда прибыли, было уже темно. Что бы это значило?
– Не знаю, – тревожно ответил я. – Не нравится мне этот мрак.
– Может быть, тут в сутках не двадцать четыре часа, – предположила Беата. – Или что-то вроде полярной ночи.
Я
– Я не чувствую изменений в гравитации. Эта планета такая же, как Земля. Да и большинство планет не отличаются. Мало кому нравится жить на меньших и тем более, больших планетах, ощущения не те. И время там почти везде идет одинаково. И потом, даже если бы эта планета вращалась медленнее Земли, мы бы это поняли. Мы же перед скольжением внутренне приноравливаемся к времени и пространству. А мы ничего не почувствовали.
– Значит полярная ночь какая-нибудь? – повторила Беата. – Хотя здесь же не полюс… Но если у нас есть белые ночи, то почему здесь не быть… черным дням…
– Возможно, – растягивая слова, произнес я, уставившись в небе на одно место, которое поначалу не заметил, а потом указал на него Беате. – А может быть что-то иное – затмение, например…
Беата тоже посмотрела наверх. В кромешной тьме, усеянной мириадами звезд, висело круглое черное тело, поначалу совершенно не бросающееся в глаза. Только один его краешек был слабо освещен, но эта линия была тонкой, как волосок.
– Но это же не может быть солнце, – возмутилась Беата. – При затмении видна эта… как там ее… солнечная корона. А эта штука в небе, скорее всего какой-то спутник, вроде Луны.
– Я тоже так думаю, – согласился я. – Но ведь Луну мы иногда и днем видим, верно? А тут ночь, Луна должна по идее быть освещена солнечными лучами, а она темная. Ее что-то закрыло, возможно, эта планета…
– А что тогда закрыло от солнца нас? – с тревогой в голосе спросила Беата. Я не успел ей ответить. Дремавшие собаки Борегара вдруг одновременно подняли головы и зарычали. Борегар мгновенно вскочил с места. Следом поднялся Кевин, и только Соня и Кристиан продолжали спать.
– Что такое с твоими чертовыми псами? – раздраженно прошипел Кевин. Борегар пожал плечами и начал вглядываться в темноту. Беата подняла руку вверх, и ее ладонь ярко засветилась, отбрасывая тьму назад. Две черные тени метнулись прочь от света. Мы встрепенулись и повернулись в сторону к невидимому во мраке врагу. И в этот момент позади нас что-то негромко хлопнуло. Тонкий свист прорезал зловещую тишину.
Беата вскрикнула, и мы снова погрузились во тьму. Я обернулся к ней. Угасающее сияние из ее ладони на миг осветило ее безмерно удивленное лицо и черно-алое пятно на груди, а потом лицо Беаты исказила гримаса боли. Она прижала тускло-светящиеся пальцы к груди и медленно опустилась за землю, словно от невероятной усталости. Через мгновение сияние потускнело еще сильнее, а потом и вовсе погасло.
– Уходим!!! – взвизгнул Борегар. От спального мешка Сони вверх полетели перья, и она выпрыгнула из распоротой материи, как Валькирия, вооруженная до зубов. Кристиан запутался в своем спальном мешке. И в тот момент, когда Борегар уже готов был прыгнуть в открывшийся портал, вокруг нас возникли черные тени. Я и Кевин одновременно бросились в атаку. Не знаю, каковы были успехи у Кевина, я слышал только его рык перед превращением, но мои потуги успехом не увенчались. Меня сшибла с ног неведомая сила, а сильные руки уложили меня на землю лицом вниз. В носу что-то противно хрустнуло и, кажется, из него потекла кровь. Я попробовал вырваться,
Мы сидели на земле, связанные и избитые. Кевин выглядел совершенно изможденным. Ему, видимо, досталось больше всех. У Сони с разбитой губы текла тонкая струйка крови, а один глаз медленно заплывал. Борегар выглядел совершенно невредимым, чему я, собственно, и не удивился. Он только всхлипывал и неотрывно смотрел вперед. Я скосил глаза.
Стоявшая где-то позади нас автомашина, чей рокот действовал мне на нервы, освещала фарами полянку, на которой мы остановились. Посреди нее лежали трупы собак Борегара. А чуть дальше скрючившееся тело Беаты с остекленевшими глазами, смотревшими вниз, словно она пыталась что-то рассмотреть на песчаной почве. Несколько человек рылось в наших вещах, жадно пожирая нехитрый провиант.
Впрочем, людьми я их назвать поторопился. Когда один из них резко повернулся ко мне, видимо, почувствовав мой взгляд, я вздрогнул. В кромешной тьме его глаза светились оранжевым огнем, точно таким же, как у Кевина. Я пригляделся. Фары давали слишком мало света, но все же достаточно для того, чтобы увидеть поросшие густой шерстью тела и странно искривленные в другую сторону ноги. Существо на миг оскалилось в ужасной улыбке, продемонстрировав мне два ряда акульих клыков.
Кто-то шел в нашу сторону из темноты. Походка приближавшегося была невероятно плавной и грациозной, но в ней было так мало человеческого. Так двигается готовый к броску волк, маскирующий под ленивой небрежностью готовность к прыжку. Вначале я увидел лишь слабые контуры фигуры. Потом свет фар отразил два светящихся глаза. Приблизившийся к нам мужчина (пожалуй, его можно было бы назвать мужчиной, если бы не длинные, зачесанные назад волосы, даже на вид казавшиеся жесткими, открывавшие остроконечные уши, желтые волчьи глаза и узловатые пальцы с когтями, на вздыбившихся мускулами ручищах) смотрел на нас неотрывно, немигающим взором. Он подошел вплотную и уставился на нас сверху вниз. От его чрезмерно большого тела пахло мокрой шерстью и собачьим салом. Широкие ноздри все время шевелились, словно пытаясь по запаху понять, с кем он имел дело. Потом он обернулся и окинул взором поляну.
– Что у вас? – произнес он странным, не то каркающим, не то рычащим голосом, словно гортань не повиновалась ему. От группы мародерствующих отделился один тип с крайне несимпатичной вытянутой вперед мордой гиены.
– П-пять… пять человек… Чужие… С-самка мертва, мы убили ее, к-когда она с-светила… Мертвая с-самка. Мож-жно с-съесть…
Вожак снов осмотрел поляну, потом, перешагнув через псов, пошел по периметру, внимательно глядя на наши разбросанные пожитки. Его ноздри непрерывно двигались. Потом он ткнул вниз кривым когтистым пальцем.
– Шесть. Здесь был еще один. Искать!
Часть мародеров бросилась врассыпную. Только тут я понял, что среди нас нет Кристиана.
– Где Кристиан? – тихо спросил я.
– Не знаю, – сплюнув на землю кровью, ответил Кевин. – Кажется, успел смыться.
Наши перешептывания не ускользнули от вожака. Он мгновенно развернулся и мгновенно пересек поляну. Подойдя к нам ближе, он рывком схватил меня за одежду и поднял вверх. Его ноздри расширились. Он жадно обнюхивал меня, совсем как собака.