Попутный ветер
Шрифт:
Прежде чем мы продолжим с нашего поцелуя, я должна знать, что происходит с Розали.
И последнее, но не менее важное: нам нужно было обсудить то, как он теряет рассудок, когда раздражается на меня.
Я всю жизнь наблюдала за малышками байкеров и за тем, как они ладят со своими крутыми байкерами. Я знала, что это минное поле, и так же знала, что Шай был не единственным крутым байкером, который становился порой сумасшедшим, как в ту ночь, когда мы обсуждали, почему я исчезла на две недели и снова два часа назад, когда он столкнулся с новостью
Насколько я могла судить, было три варианта прохождения дистанции с байкером, и после того поцелуя это занимало мои мысли.
Проходить дистанцию с байкером. С Шаем.
Варианты были, первый – сдаться и позволить им катиться прямо на вас.
Я не думала, что я настолько слабохарактерная, надеялась, что это не так.
Следующим вариантом была байкерская сучка, как и моя мама. Мама была просто стервой, так что это должно было случиться, что она позволила своей стервозности светиться. Но иногда, когда мальчики были мальчиками, властными байкерскими задирами, вместо того, чтобы сразу устанавливать границы, я видела, как женщины переступают через них, все время бодаясь со своим мужчиной и не разговаривая с ним, поэтому они ничего не делали, кроме как устраивали сцены. Громко. Публично. Мерзко.
Я не хотела подобного для себя.
Нисколько.
Последним вариантом было то, как вела себя с отцом Тайра. Я не знала, как она это уравновешивала, но они были теми, кем были, и это почему-то цепляло. Она не позволяла ему кататься по ней, хотя у него была доминирующая личность, которая вытесняла все вокруг, если вы не были в состоянии противостоять ему. Тем не менее, Тайра должна была найти ту золотую середину, где она дала отцу то, что ему нужно было, ну... а папа... чуть больше – он будет бодаться с вами, и результаты не будут красивыми. Чуть меньше – он воспользуется преимуществом, а затем потеряет интерес, особенно к женщинам, потому что, как бы папа ни был помешан на контроле, он не хотел контролировать свою женщину. Ему нравился вызов. Только в меру.
Это работало у них.
Эффектно.
Тем не менее, иногда все становилось интенсивным, балансирование выходило из рамок, это было все, что угодно, и Тайра не брала от него много дерьма.
Я никогда не забуду ту ночь много лет назад, когда она пришла мне на помощь после того, как мой бывший слишком старый для меня парень ударил меня, а затем чуть не разбил голову Тайры бейсбольной битой. Папа потерял ее из виду, она поставила себя в такую ситуацию, и я до сих пор помню, как они ссорились.
В то время я была опустошена, они боролись за меня вот так. После того, как все снова стало хорошо, я восхищалась ею за то, что она кричала в ответ и не брала его дерьмо.
Это было то, что я хотела и для себя, если я собиралась запрячь в свой фургон байкерского жеребца Шая.
Поэтому, прежде чем я все испорчу и начну что-то с Шаем после всей нашей истории, и потому что это были мои первые отношения после Джейсона (с которым были, важно отметить, мои единственные настоящие
В зависимости от ответов Шая я узнаю, будем ли мы идти вместе рука об руку или мне понадобится время и пространство, чтобы искать подобное дальше.
Я глубоко вздохнула, решив поговорить с ним обо всем, не теряя головы, терпения, самообладания или самой себя, но даже не подняла руку, чтобы постучать, когда дверь распахнулась.
Внезапно я обхватила себя за талию, я была в его квартире, и обутая в сапог нога Шая пинком захлопнула дверь.
Следующее, что я помню, это губы на моих губах и язык у меня во рту.
После я больше ничего не знала. Я больше ничего не хотела знать. Единственное, что я хотела знать, это Шай.
Он был хорош. Так хорош, что когда он поцеловал меня, мир растаял.
Его губы оторвались от моих, и мои мысли вернулись.
– Шай, нам нужно поговорить, – выдохнула я, мой пульс участился, кожа горела, дыхание было учащенным, мои руки сомкнулись вокруг него, пальцы одной руки зарылись в его волосы, как и в первый раз.
Точно так же, как в первый раз.
Внезапно моя рубашка исчезла.
Дыхание, итак уже быстрое, полностью покинуло меня, и мои соски начали покалывать.
Руки Шая скользнули вверх по моим бокам, и это покалывания перешло в овердрайв.
– У тебя с головой все в порядке, сладкая? – спросил он, его зеленые глаза были напряженными, горячими и пристально смотрели на меня, его тело гнало меня назад.
– Да, – ответила я. – Но нам надо поговорить.
Его руки отпустили мои бока, но он продолжал удерживать меня, пока срывал с себя свою футболку.
Мои мысли вылетели в окно.
– Поговорим позже, – пробормотал он, положив руки мне на талию.
У меня была секунда, чтобы рассмотреть его худощавую, мускулистую грудь и сложную татуировку, которая украшала верхнюю левую часть его грудной клетки, и которая зловеще говорила: «Любовь умирает», прежде чем я упала назад.
Я приземлилась на кровать.
Шай приземлился на меня.
Прежде чем успела собраться с мыслями, губы Шая снова оказались на моих губах, его язык у меня во рту, а его руки двигались по моему телу.
Его руки ощущались хорошо. Его рот ощущался хорошо. И на вкус он был великолепен.
Я хотела от него большего. Нет, забей на это, мне нужно было больше его. Я положила руки на его тело, и ощущение всей этой гладкой плоти, мягкой на ощупь, твердой под кожей, пронзило меня так сильно, что казалось, будто дрожь начинается в моих волосах и заканчивается на ногтях ног.
И это было так огромно, что мне нужно было еще больше.
Так что я взяла его, выгибаясь, толкая его на спину и забираясь наверх. Я прижалась губами к его шее, горлу, ключице, груди, соскам, мои губы двигались, мой язык ощущал его вкус, а руки блуждали. Пока я осматривалась, пальцы Шая потянулись к застежке моего лифчика и, щелкнув, он освободил мою грудь.