Попытка контакта
Шрифт:
Командование англо-французской эскадрой всеми силами старалось провести этот разбор быстро: пока шли спасательные работы.
Командующий эскадрой адмирал Гамелен был опытен, образован и умен. Кроме того, он своими глазами видел все этапы сражения. В результате последовали решительные (то есть полностью соответствующие натуре адмирала) выводы.
Бомбы, использованные русским кораблем, взрывались высоко над палубой. Предназначайся они для разрушения корпуса - их бы в корпус и нацелили. А в случае промахов первыми выстрелами прицел оказался бы скорректированным.
Сам адмирал полагал, что всего было сделано более десяти выстрелов. Начальник артиллерии французского флагмана насчитал пятнадцать. Этот факт показался Гамелену важным: русские явно нацелились на уничтожение только этого линкора, а не на нанесение повреждений нескольким противникам. Почему?
Ответ на это давал третий существенный факт: по окончании обстрела юркий русский корабль развернулся и умчался, даже не пытаясь выйти в повторную атаку. В трусость его командира многоопытный адмирал не поверил. Нашлось только одно разумное объяснение: у противника кончились боеприпасы.
Этот вывод француз посчитал за благоприятный для себя. Следовательно, нельзя предположить, что береговые батареи имеют большой запас подобных ядер. Весьма возможно, их и вовсе нет. А отсюда неоспоримо следовало: эскадра должна немедленно идти к Севастополю.
Именно такой приказ и был передан флажным сигналом.
Аналогичный разбор состоялся и в штабе у генерал-лейтенанта Васильчикова. Видимо, поручик Боголепов не был лишен литературного таланта, поскольку доклад его оказался весьма красочным. Впрочем, сделанные им выводы оказались сходными с заключением французского адмирала.
– ...таким образом, ваше превосходительство, сии гранаты обладают в большей степени зажигательным, нежели взрывчатым действием, и посему для боя с деревянными кораблями и предназначены. Судя по тому взрыву, что наблюдался нами после боя, пожар на атакованном корабле противника дошел до пороховых запасов. Это в конечном счете и уничтожило цель. Осмелюсь предположить: означенные гранаты, быв применены против вражеской артиллерии, большой ущерб нанести могут путем предания огню запасов пороха у орудий. Полагаю, точно так же ими подожжены могут быть иные склады и магазины. Равно сильные взрывы гранат могут смятение внести во вражеские порядки, особливо же кавалерийские. Но тут сила воздействия также от обученности войск противника зависит.
Князь Васильчиков был неплохим генералом, и потому вопросы его были большей частью по делу:
– Поручик, как вы оцениваете скорострельность гранатометов?
– Весьма велика, ваше превосходительство. Даже не имея часов, могу смело утверждать: не меньше трех выстрелов в минуту.
– То есть при наличии запаса гранат это создает преимущество в залпе противу равного количества пушек у неприятеля.
– Так точно, ваше превосходительство.
– Какова возможность поражения солдат противника?
Тут Боголепов решил проявить разумную осторожность.
–
Тут последовал совершенно неожиданный вопрос:
– Сколь велик вес заряда?
– Для носового гранатомета заряд составляет две гранаты, одна из которых весит пуд и три четверти, вторая - чуть более полупуда. Для кормового же гранатомета - тот, впрочем, был поврежден вражеским ядром - подходит лишь более мелкая граната.
– Поврежден? Возможно ли починить?
– Не могу знать, ваше превосходительство!
Васильчиков не преминул поблагодарить поручика за толковый доклад, но сам подумал, что вопросов осталось множество. Едва ли не больше, чем получено ответов.
Анализ проходил и в кубрике 'Морского дракона'. Обсуждение проходило не на строго логическом уровне, зато эмоционально.
– ...и свезло ж тебе, Тимоха! Каб у кормового орудия стоял, быть тебе без ноги. А так железо лишь перекорежило, а ты в то время затаился в трюме...
– Га-га-га!
– ...не, братва, что ни говори, Зубастый беречь людей может.
– Всяк может, да не всяк хочет.
Вздохи.
– ...ничё, вот новое поставят...
– ...и шпангоут покривило...
– ...а линкор сгорел же, как свечечка. В аккурате накрыли...
– ...ан ведь и нам досталось...
– ...так мыслю, что пока железо править будут, так у нас берег...
– ...рыжему еще работа: новый гранатомет пристрелять...
Доклад лейтенанта Семакова адмиралу Нахимову не был в строгом смысле слова разбором полетов. Скорее это было докладом по результатам сражения. Опытный командир 'Морского дракона' настолько ловко построил свое сообщение, что у Павла Степановича просто не осталось вопросов, касающихся самого боя. Зато адмирал живо интересовался последствиями.
– Когда ожидаете пополнения гранатами?
– Сколько времени может затребовать ремонт повреждений?
– Каково состояние контуженных нижних чинов?
– Сколько возьмет Мария Захаровна за лечение?
Нахимов, как всегда, проявил щедрость:
– Владимир Николаевич, вот ей плата, - десятирублевая ассигнация сменила хозяина, - и не забудьте представления к наградам написать. На вас сам напишу.