Попытка контакта
Шрифт:
На кормовой стенке рубки появилась выпуклость, которой раньше не было. 'На излете попало в рубку, не пробило', - как-то отстраненно подумал поручик. Он был не совсем прав, но свою ошибку осознал лишь минут пять спустя.
Корпус 'Морского дракона' дернулся; на этот раз звук от попадания был куда глуше. Моряки устояли на ногах без труда. Армейский офицер, в похвалу будь сказано, тоже ухитрился не упасть, хотя это ему стоило усилий.
– Все, ушли, уже не достанут, - голос командира был как-то слишком
Палуба затряслась мелкой противной дрожью. Руки Семакова принялись быстро-быстро переключать рычажки. Несколько огоньков на поверхности перед командиром погасли. Дрожь унялась.
Флотские офицеры обменялись не вполне понятными фразами:
– Похоже, один из движков сдох.
– Тифор Ахмедович говорил, мы и на четырех двадцать выжмем.
– Потому и отключил... Зябков!
Из трюмного люка высунулась голова в бескозырке. Она даже не успела что-то сказать, как последовал приказ:
– Осмотреться в трюме и на палубе! Доложить о потерях и повреждениях!
– Слушвашбродь!
– и с этими вполне понятными словами голова исчезла. Через считанные минуты последовал доклад:
– Так что, ваше благородие, Прохор Савельич говорит: у нас контуженные имеются, трое, значит. Ядро боком ударило, обшивку помяло, да шпангоут погнуло. Течи нет. Еще кормовому гранатомету щит пробило насквозь, да ствол вместе с лотком поковеркало, да тем же ядром в рубку попало, вмяло броню, стал-быть.
– Всем разрешаю подняться на палубу, кроме пострадавших. Глядите, братцы, что нами сделано.
– Ох ты, Никола-Морской, да ведь ни одной мачты не осталось!
– Чего там мачты: горит он, анафема! Вона как дым валит. Ей-же-ей, пожар.
– И тушить, похоже, не потушат. Хотел бы я видеть, что у них на верхней палубе.
– На верхней, скажешь тоже. Да у них артиллерийская палуба полыхает! Вот доберется до крюйт-камеры...
– ...бушприт тоже оторвало...
– ...глянь-кось, с флагмана шлюпки спускают! Не спасут линкор, вот чтоб мне на берегу хлебного вина не понюхать...
– Да ты чё, с какого флагмана?
– И с него тоже, и с парохода, который с черной полосой, и, опять же...
Для сухопутного артиллериста картина казалась очевидной, но большим усилием воли он все же вспомнил наставления преподавателей Михайловского училища и постарался мысленно составить рапорт об итогах боя: 'Цель горит, тут без вопросов, но, возможно, ее потушат. Однако мачты скоро не поставят, это точно. То есть корабль к бою непригоден, сиречь выведен из строя. Да он и до Севастополя не дойдет, разве что на буксире... Успех, тут сомнения в
В трюме, а точнее, в выгородке, что была отведена под лазарет, тоже шла работа. Двое матросов находились в сознании, они уже лежали на койках. Над третьим хлопотал санитар. Лечение заключалось в скляночке, которую Прохор ловко извлек из сундучка. Лекарство пролилось на тряпицу, каковую корабельный эскулап поднес к носу пострадавшего. Действенность проявилась немедленно:
– Да что ж ты творишь, ирод! С твоего лекарства... кха... кха... да от тебя покойник своими ножками на кладбище побежит!
– Цыть мне тут! Лежи, Аника-воин. Контузия у тебя, и у вас двоих тож она. К Николай Иванычу отправят, и если денька три полежать придется, то, считай, повезло. Да чтоб на вино и глядеть не моги! Уж видел я, что оно с контуженными делает...
– Прохор Савелич, мне б хоть одним глазком глянуть, чего там наверху. Ить не слышно.
– Меня-то слышишь, аль как?
– Как сквозь три одеяла разом.
– То-то ж. Вот и лежи потому. А наверху пожар; горит линкор тот хранцуский.
– Где горит?!
– Дурень! Хранцуз, говорю, полыхает пожарищем.
– Так утопили, выходит?
– От же чурбан! Сказано тебе: горит он. И шлюпки вокруг, вон о них твои горлопанят.
Вражеская эскадра все еще восстанавливала сломавшийся строй. 'Морской дракон' обогнул ее с юга и взял курс к порту. На лаге стрелка показывала чуть более двадцати узлов: хотя резерв по мощности остался, командир решил не перегружать оставшиеся движки.
– Михаил Григорьевич, команде я разрешу сойти на берег, и мне тоже с докладом к адмиралу Нахимову, так что уж придется вам довести корабль до того причала... который вы знаете. Там ведь ремонтировать куда сподручнее, верно? А еще, - тут Семаков сильно понизил голос, - не дело, чтобы 'Морского дракона' та эскадра видела в порту. Пусть гадают, где он чалится.
– Не сомневайтесь, Владимир Николаевич... Федор Федорович, вам ведь, наверное, с рапортом к генералу Васильчикову? Я так и думал. Так сойдете в порту вместе с командиром.
За горизонтом полыхнуло, а через почти минуту донесся глухой, но явно мощный громовой раскат.
– Не иначе, добрался огонь до крюйт-камеры, - заметил князь Мешков.
– С таким пожаром никаких возможностей спасти корабль не было, - флегматично отвечал командир.
Глава 24
Не был принят в те времена термин 'разбор полетов' - до него осталось лет пятьдесят с лишком. Но действие уже существовало.