Пора охоты на моржей
Шрифт:
— Амын тыттенет! Что же делать?! — огорченно произнесла Вельвыне. Она не выносила детских слез.
— Наверно, завтра пешком пойду, — решил Агранаут. — На плечах донесу.
— Но как же через пильгин — горловину переправишься? — засомневалась Вельвыне. Она была согласна, чтобы муж отнес парнишку на плечах.
— И верно, через нее не переберешься, — тяжело вздохнул Агранаут.
А Владик продолжал свое: «Хочу домой!» Он сейчас был похож на капризную и упрямую девчонку из сказки про Ейвелькея и ничего не хотел
— Но ты же видишь, ветер сильный, — успокаивал его Агранаут, — ехать нельзя. Вот иди-ка сюда, — позвал он Владика.
Владик подошел к открытым дверям.
— Смотри, вон видишь утки плавают? — показал он на заливчик в лагуне.
— Вижу, — недовольно пробурчал Владик.
— Это аачекыт — савки, твоя мать любит таких уток. Попробуй убить. Мать будет рада такому подарку.
— А чем? Пращой их не убьешь, они ныряют здорово.
— Я сейчас, сейчас дам тебе, — обрадовался Агранаут.
Он поспешно встал, подошел к ящику, стоявшему на ножках у стены яранги, и, переворошив кучу меховой зимней одежды, вытащил американскую мелкокалиберку, которую чукчи назвали «Монтекристо». Владик мечтал о такой винтовке. Глаза его заблестели, он, радостный, бросился к Агранауту.
— И тебе не жалко, не жалко? — торопился поохотиться на уток Владик.
— Не жалко, на, бери! Сейчас патроны достану! — заспешил Агранаут, словно боялся, что Владик снова закапризничает.
Винтовка была маленькой, удобной и легкой и совсем не походила на «тозовку», из которой учил стрелять Владика в Иннуне Нытогыргин. Он схватил ее, сунул в карман патроны и помчался к лагуне.
— Только смотри осторожно! — кричал ему вслед Агранаут.
И Агранаут с Вельвыной, довольные, сели на камни у яранги и стали наблюдать, как охотится Владик. Им было хорошо. И на следующий день охотился Владик, и на третий. А когда сказали, что надо собираться, ему не хотелось отдавать винтовку.
— Побольше будешь, подарю тебе, — успокоил его Агранаут.
После этого Владику — не случалось бывать в Иннуне, но Агранаут часто приезжал с отчетами в Увэлен и заходил к ним в гости, вспоминал, как жил у них Владик, и говорил отцу, что сын его будет хорошим охотником.
Настоящая охота на кита
В третьем классе Владика и его друзей приняли в пионеры. Отец с матерью поздравили его и подарили новый нерпичий портфель. А увэленцы, встретив на улице мальчика, идущего из школы, уважительно говорили:
— Ка-а-ко-мей! Оказывается, уже большой ты, пионером стал!
И Владик, гордый, торопился бросить портфель дома и бежать с ребятами откапывать после пурги школу. Это было первое пионерское задание.
Как-то зимой в январские каникулы, когда после пуржливых дней надолго установилась хорошая погода, собрал пионеров в школе новый директор Лев Васильевич и сказал:
— Вот что, ребята!
— Привезем! Привезем! — дружно закричали ребята.
Молчал только Владик. Как же? Его друзьям хорошо: у них есть собаки. Не поедет же он на своем единственном Дружке. Пошел к Рычыпу.
— Рычып, дай собак!
— Куда ехать хочешь?
— За кирпичом в Кенискун.
— Вынэ кырым, нет не дам, нарту сломаешь. Кирпич тяжелый.
— Да не сломаю, — заныл он. — Я же умею ездить, — и потрепал за уши рычыповского передовика Вутеля.
В чоттагине сидела Рентыт и слышала их разговор. Рычып никак не соглашался дать собак и говорил, что Владик не справится с ними.
— Кыкэ вай! Какой же ты! — не сдержалась Рентыт. — Мальчишки дразнить его будут, если он не поедет. Дай собак! Он же не раз ездил за льдом. Справится с собаками.
Рычып не мог ослушаться Рентыт.
— Како тыттенет! Что делать, что делать! — вздохнул он и стал готовить упряжку.
На следующее утро в Увэлене стоял невообразимый шум. Выли и радостно лаяли собаки, ребята бегали из яранги в ярангу, добывали алыки, остолы, снимали с подставок нарты. Часов в десять утра, когда уже стало совсем светло, на лагуне вытянулась вереница нарт. С шумом и гамом, обгоняя друг друга, путаясь с другими упряжками, вся кавалькада скрылась за холмом.
— Только двадцать штук кирпичей возьми, — кричал вдогонку Владику Рычып, — а то нарту сломаешь!
— Кырым! Нет, не сломаю!
Конечно, не двадцать кирпичей он положил на нарту, а штук шестьдесят. Не мог же он привезти меньше, чем другие ребята. И действительно, уже на обратном пути в двухстах метрах от яранги Рычыпа нарта у него съехала с сугроба, треснул полоз, и собаки стали как вкопанные.
— Говорил же, — ворчал Рычып, помогая ему сдвинуть тяжелую нарту.
На следующий день директор школы снова собрал ребят, поблагодарил их и сказал:
— Молодцы! Так всегда должны поступать пионеры — помогать взрослым.
Через несколько дней пекарня заработала, и увэленцы получили хлеб. А еще через несколько дней Владик пришел к Рычыпу и протянул ему семнадцать рублей пятьдесят две копейки.
— Что это?
— Деньги. Заплатили за кирпич. Возьми, они твои.
— Э-э, как же? — слегка смутился Рычып. — Работал ты, твои деньги.
— Но если бы не твои собаки, я их не заработал бы, да и не нужны они мне.
— Нет, кырым.
Владик никак не мог уговорить Рычыпа, но в то же время он не хотел уступать, так как знал, что они с Рентыт нуждаются в деньгах.