Поражающий агент
Шрифт:
– Я свободный человек, у меня нет хозяина.
– Ну что ты, милый, – она снова прильнула ко мне, – конечно-конечно, кто же может у тебя быть хозяином?
И снова, в который уже раз, невозможно было понять, насколько серьезны ее слова.
Честно говоря, я был слегка ошеломлен этой легендой, я смотрел на Альбину во все глаза, я, наверно, был ошарашен прежде всего тем, что эту историю мне рассказывает именно она – человек, без малейшего, как мне казалось, понятия о чести и совести. Да она же просто животное, мне ли не знать, она просто издевается надо мной!… Или все-таки нет? Или у
– А что это за сепу…
– Сепуку. Ритуальное самоубийство. Вспарывание живота ножом.
– Харакири, что ли?
– Нет, харакири – это когда тебе после того отрубают голову, – с удовольствием уточнила Альбина. – А это – сепуку. Разные вещи.
– Понятно, – мрачно пробормотал я, не зная, что и думать. – Погоди! А откуда ты все это знаешь?! Ты что теперь, специалист не по Ближнему Востоку, а по Дальнему?
Альбина захохотала. И это было довольно неприятно, не говоря уже о том, что на нас оглянулись несколько человек. Сцена из фильма – яростная перестрелка – совершенно к этому не располагала. А я не люблю, когда на меня смотрят в общественных местах. Впрочем, тут было темно.
– Ты такой подозрительный, – ухмыльнулась Альбина, отсмеявшись в волю. – Настоящий профи. Как знать, может, за это я тебя и люблю.
– Ты не ответила на вопрос.
– Не будь кретином. Просто я уже видела этот фильм раньше. Расскажи лучше, как мой муженек ко всему этому отнесся. Он уже слетел с катушек, я надеюсь?
– Что ты имеешь в виду? Что мы с тобой ходим в кино?
– Не валяй дурака. Ты прекрасно знаешь, о чем я. Аэропорт и все такое.
– Я его с тех пор не видел, мы только по телефону общались.
– И что он говорит?
– Про то, что деньги ты у него сперла, – ни звука. Спрашивает: ищешь, мол, Альбину?
– А ты?
– А я говорю: ищу, землю носом рою, я уже у нее практически на хвосте.
– Все?
– Все.
Она скинула туфли и закинула ноги в чулках мне на колени. И хотя эта женщина едва доставала мне до плеча, я чувствовал себя словно двоечник, вырвавший страницу из классного журнала. Взгляд ее черных глаз с легким прищуром неприятно холодил внутренности. А ведь раньше такого не было. Что это – мое вдруг угасшее чувство или интуиция профессионала? Лучше, конечно, доверять последнему.
– Насколько далеко ты хочешь зайти в этой афере со своим мужем?
– Не знаю, не знаю… Может быть, еще немного дальше, ты как считаешь?
– Ты не перебарщиваешь? Ты же уже получила все, что хотела, и даже диск сохранила.
– Не злись на меня, милый. Планы же и существуют для того, чтобы их менять. Просто такая возможность – и упускать так глупо. Ну что ты дуешься? У нас ведь у каждого есть свои маленькие секреты, а то и целые скелеты в шкафу. А знаешь что! Подай на меня в суд! – Она снова засмеялась. – Отличная идея, очень практичная, тебе наверняка понравится, ты ведь у нас практичный парниша, движения лишнего не сделаешь, ведь так?
Что– то отвратительное и безжалостное мне почудилось в этих звуках. А ведь совсем недавно я так любил ее смех, мне казалось, что он звучит чистыми, серебряными колокольчиками. Поверить
– Где она?
– Куда ты так торопишься?
– Только не играй со мной. Ты должен был привезти тело в клинику. Но там говорят, что никто не приезжал. Так где она?
Я молчал. Первая заповедь профессионала: не знаешь, что говорить, – молчи.
– А! Понятно. Я же видела фотографию. Она такая симпатичненькая, правда? Такая девушка, которую можно маме представить. – Последние слова Альбина произнесла совсем слабым шепотом, наклонившись к моему рту.
Я молчал. Вторая заповедь профессионала: знаешь, что говорить, – молчи.
– Даже слушать тебя смешно, – не очень последовательно заявила Альбина. – Ну ладно. – Она раскрыла сумочку и достала три пухленькие пачки. Положила себе между ног. – Тебе же это нужно? Ты у меня деловой человек, я знаю, а вся эта лирика не про тебя. Бери, милый.
– Где остальное?
– Где тело? – показала зубки Альбина.
– Это что, викторина у нас? Кто хочет стать миллионером? Слабое звено?
Она по– прежнему была совершенно невозмутима. Фантастическое самообладание. Иногда я сомневался в ее земном происхождении.
– Бери, – сказала Альбина. – Или не бери. Твое дело.
Я протянул руку, машинально пустил веером одну пачку, хотя делать этого не собирался, здесь обмана быть не могло – не в ее интересах. Вот потом, когда все будет сделано, обчистить мои карманы и сплясать на моих костях – это пожалуйста. Хорошо, что она не знает, где мое убежище. Она много раз добивалась от меня, и пару раз даже было искушение свозить ее на озеро, но я сдержался, всегда надо иметь запасной аэродром. Хотя пару раз у меня было ощущение, что она хочет проследить за мной, когда я от нее уезжаю. Так ли уж я прав, когда уверен в своей безопасности? Да, но пока что меня в загородном доме никто не беспокоил. Но с другой стороны, до сегодняшнего дня у нее и не было оснований сомневаться в моей преданности. И даже когда появились, она ведь приперлась сюда с деньгами, она испробует все способы, ей сейчас нужна Маша во что бы то ни стало. Да, Маша…
– Все-таки с тобой очень приятно иметь дело, – проворковала Альбина.
– Почему это?
– Потому что я тебя уже неплохо знаю, и для меня ты такой предсказуемый.
– Ты уверена в этом?
– Хм. Ты знаешь, что я заметила последнее время? У меня появляется такое ощущение, будто ты не очень мне доверяешь. Пойдем покатаемся? – вдруг сказала она. – Ты на своей машине?
– Это правда, ты меня неплохо знаешь. – Я поцеловал ее в щечку, погладил ноги, обтянутые чулками, словно второй кожей.
У нее слегка дрогнули губы – это была уже совсем иная улыбка, она появлялась только в единственном случае – в случае страстного и ненасытного желания. А впрочем, все же она переигрывала.
Я сунул ей деньги назад, между ляжек, да пихнул посильнее, чтобы стало больно. Я умею делать так, чтобы было больно.
Вечером этого же дня я снова залепил Маше глаза пластырем, набросил на нее куртку и вывел во двор. Кажется, у нее закружилась голова, я поддерживал ее.
– Я пока что свяжу тебе руки.