Порочная игрушка
Шрифт:
Его комментарий звучит как насмешка, и я поднимаю на него взгляд. Мы мгновение молча противостоим друг другу взглядами, пока Картье помогает ей встать на ноги, но, в конце концов, он сдается, и отводит глаза в сторону.
— Чистейший. Уличный. Мусор, — напоминаю я, и он фыркает.
— Понял, сэр, — говорит он через плечо, — но это займет весь день.
Снова насмешка.
Он хочет, чтобы я понял, что она далека от уличного мусора. К черту его и его бабское отношение. Позже
— Просто сделай это, Карт, если все еще хочешь сохранить свою проклятую работу. Жду ее в пять к ужину.
В ответ получаю лишь кивок, а затем дверь за ними закрывается. Как только она уходит, воздух словно становится холоднее. Мой кабинет кажется пустым. Одиноким. Ненавижу это.
Я пытаюсь отвлечься от нее, погрузившись в работу. Несколько электронных писем от Гленн и Джамала ожидают меня в почтовом ящике. Видимо, Тревору уже лучше, и он «глубоко опечален своими действиями и их последствиями».
Хорошо.
Он и должен быть напуган до смерти. Я еще не закончил с ним.
Приходит электронное письмо от отправителя, чье имя я не узнаю.
Кому: [email protected]
RE: Членство.
Мистер Кеннеди, я очень заинтересован в обсуждении с вами эксклюзивных возможностей моего членства. Пожалуйста, позвоните мне в офис, чтобы мы могли лично поговорить по этому вопросу.
Дж.
Беру телефон и набираю номер, который он указал под своей фотографией. Он — политик с дружелюбной улыбкой. «Черное членство» невероятно дорогое — сто тысяч в год. Такие заказчики не приходят каждый день, поэтому, когда они появляются, я обязательно занимаюсь сделкой сам. Он отвечает после первого гудка:
— Джеймс Диксон.
Откинувшись на спинку кресла, я поворачиваюсь к окну, чтобы взглянуть на озеро.
— Здравствуйте, мистер Диксон. С вами говорит Брэкстон Кеннеди. Получил ваше письмо. Значит, вы принимаете условия и цены нашего «Черного членства»?
После продолжительного обсуждения обнаруживаю, что Джеймс такой же больной ублюдок, как и я. Он даже пару раз рассмешил меня. Единственное, что его заботит, чтобы его участие в клубе держалось в секрете из-за политической карьеры. Это разумное беспокойство, и ему не придется волноваться об этом. Даже я не могу получить доступ к его «заказам». Он может запросить все, даже парней, насколько я слышал. Многие клиенты любят хвастаться своими игрушками и тем, что они делают с ними, но Джеймс не сказал об этом ни слова. Все, что я знаю — он готов вложить кучу гребаных денег в мою
— У меня есть слабость к брюнеткам, — говорит он со смешком, давая мне украдкой заглянуть в его внутренний мир.
Как и у меня, очевидно.
— У меня будет небольшой отпуск в конце февраля. В это время я смогу встретиться с моей игрушкой. Я бы с радостью сыграл с вами партию в гольф, мистер Кеннеди.
— Пожалуйста, зовите меня Бракс. Конечно, без проблем. Кстати, после оплаты вам будет предоставлен доступ к «Черному» разделу сайта. Не стесняйтесь звонить мне, если у вас появятся какие-то вопросы. Хочу сделать все возможное, чтобы этот опыт стал приятным для вас.
— У меня нет сомнений, что я буду доволен. С нетерпением жду момента, чтобы повеселиться, прежде чем начну рвать задницу на работе. Я собираюсь баллотироваться в 2020 году, так что в ближайшем будущем нормального отпуска не предвидится.
— Куда?
— В президенты.
Я присвистываю.
— Впечатляет. Ваши отношения с нашей компанией будут осуществляться с максимальной осторожностью, могу вас заверить. До тех пор, пока вы будете следовать правилам, мы будем следовать нашим. Но для справки: я не буду за вас голосовать, — шучу я.
Мы оба смеемся.
— Вы мне нравитесь, Брэкстон Кеннеди. Не могу дождаться, когда встречусь с вами лично.
— Взаимно, приятель.
Мне непросто заводить друзей, но этот парень мне нравится. Может быть, я даже проголосую за него.
— Где Банни? — спрашиваю я, стоя в дверях салона.
Картье, не глядя на меня, складывает всю косметику обратно в ящик.
— Наверху.
Скрещиваю руки на груди и жду, когда он уточнит. Когда он не делает этого, я рычу:
— У тебя, блядь, проблемы, Карт?
Он поднимает голову и сжимает губы, чтобы удержать то, что на самом деле хочет сказать.
— Вовсе нет, сэр. Я все сделал — она грязная, маленькая шлюшка, как вы и просили.
Кивнув, я собираюсь уйти, но его слова останавливают меня.
— Сэр, — говорит он со вздохом, — я не хочу нарушать правила, но Банни другая. Это не для нее.
Моя кровь закипает. Если кто-нибудь еще скажет мне что-то подобное, я выбью из него это дерьмо.
— Это все, Картье?
Он кивает и возвращается к уборке.
Покинув салон, я прохожу мимо кухни, откуда доносится райский запах, и иду к лифту. Поездка наверх долгая, и я чертовски напряжен, когда выхожу на последнем этаже. Ее комната пуста, и мое сердце пропускает удар.
— Банни?
Она отвечает из комнаты с домашним кинотеатром. Я нахожу ее внутри, скрывающуюся в темноте.
— Не нашла, что посмотреть?
Банни горько усмехается.
— Я не смотрю фильмы про диснеевских принцесс. Надеялась на что-то в духе Риз Уизерспун.