Порочнее ада

Холлидей Бретт

Шейн заметил, что в бар вошла Кандида и остановилась в нерешительности. Он помахал ей рукой. Кандида чуть помялась, словно боролась с собой, потом подошла.

– Мне казалось, что пару часов назад мы с вами распрощались, Майк? заметила она.

– Да, но я решил подождать и удостовериться, что ты и в самом деле останешься дома. Ты знакома с Форбсом Холлэмом?

– Нет, - спокойно сказала она.
– Кандида Морз. Рада вас видеть, мистер Форбс.

Форбс резко выпрямился

– Так это вы та самая Кандида Морз, которая работает вместе с Хэлом Бегли? Я почему-то

ожидал, что вы выглядите иначе.

Шейн подозвал официанта.

– Она уверяет, что работает не ради денег, а потому, что это доставляет ей удовольствие. Что будешь пить, Кандида?

– Спасибо, ничего. Мне вообще не следовало сюда заходить, но любопытство пересилило. Вы, конечно, обсуждаете наше дело?

– Что же еще?

Они уселись за столик. Шейн заказал ещё по одной порции бренди для себя и Форбса.

– Форбс только что рассказал мне, как его вынудили спешно достать пять тысяч баксов в апреле прошлого года. Теперь - следующий вопрос. Кто за этим стоял?

Кандида пристально посмотрела на него, потом повернулась к официанту:

– Пожалуй, я выпью виски с содовой.

– Никто за этим не стоял, Майк!
– запротестовал Форбс.
– Я сам вечно влипаю в такие истории, по собственной глупости.

– Но только не тогда, - возразил Шейн.
– Наверняка у них была крапленая колода. Слишком уж точно все было рассчитано. Кандида, ты знаешь нью-йоркского шулера по имени Лу Джонсон?

– Я не знаю ни одного нью-йоркского шулера.

– А когда вы заключили контракт с "Юнайтед Стейтс Кемикал"?
– невинным тоном осведомился Шейн.

Пытаясь выиграть время на размышление, Кандида потянулась за сигаретой. Шейн любезно поднес зажженную спичку.

– Я не хочу вам помогать, Майк. Возможно, я и так уже наговорила лишнего, но теперь буду держать язык за зубами.

– Думаю, что это случилось в начале, или в середине марта, - ответил на собственный вопрос Шейн.
– Ответь, Кандида, почему, услышав мой телефонный разговор с Холлэмом-старшим, ты прямехонько отправилась в "Св.Альбанс" и битый час ждала, пока появится Рут? Хотела дать ей денег, чтобы она уехала из города?

– Мисс Морз, так вы знакомы с моей Рути?
– изумленно воскликнул Форбс.

Кандида суетливо сгребла со стола спички и сигареты и бросила в сумочку.

– Да, зря я пришла сюда, - процедила она.
– Виски ждать не буду. Сами выпьете. Спокойной ночи.

– Нет, погоди, - остановил её Шейн.
– Есть маленькая вероятность ... совсем маленькая, что тебя тут тоже подставили. Когда умерла ваша мать, Форбс?

– Второго апреля.

– То есть, через неделю после злополучной игры в покер. Кандида уже прощупывала, не собирается ли Уолтер Лэнгорн менять работу. Джоса Деспарда уже заманили в ловушку. Какая из этих трех операций привела к успеху и позволила Бегли заполучить досье Т-239 - я до сих пор не знаю. Когда к вам нагрянули молодчики от Лу Джонсона, Форбс? Наверно, числа двадцатого. И вдруг, двадцать третьего апреля с вас уже пять тысяч не требуют. Совершенно невозможно, что причиной этого могло стать задержание

самого Джонсона в Нью-Йорке, да к тому же по другому делу. Нет, долг они бы из вас выколотили, как пить дать. Любые другие варианты попросту абсурдны.

Форбс утвердительно кивнул.

– Мне кажется, я знаю, что случилось, Майк. Я пытался гнать эти мысли из головы. Скорее всего, отец выкупил мои долговые расписки. После истории с абортом он провел со мной очередную нравоучительную беседу и заявил примерно следующее: если я ещё хоть раз влипну в подобную передрягу, выкарабкиваться из неё я буду сам, без его помощи. Но он прекрасно понимал, что со мной сделают, если я не расплачусь с тем карточным долгом. Поквитались бы со мной жестоко, а в таких делах сами знаете, могут и не рассчитать. Отец хотел, чтобы я осознал, что жизнь не медовый пряник, но безусловно не хотел, чтобы меня забили до смерти.

Официант принес заказанные напитки и Шейн попросил его подключить телефон.

– Ничего не хочешь рассказать, Кандида?

Кандида пригубила виски, не удостоив сыщика ответом. Официант принес телефонный аппарат и подключил в ближайшую розетку. Шейн назвал телефонистке номер в Вашингтоне. Форбс наклонился вперед.

– Могу вам заранее сказать, что отцу не понравится, если вы спросите его об этом.

– Очень жаль.

Несколько секунд спустя в трубке послышался голос Холлэма-старшего.

– Шейн!
– воскликнул он, когда телефонистка назвала, кто ему звонит.

– Камильи не пожелал меня арестовывать, - объяснил Шейн.
– Он предпочел подать в отставку. Но я звоню по другому делу, мистер Холлэм. Оно связано с вашим сыном.

– Не хочу ничего слушать!
– отрезал Холлэм.
– Вы лишились всякого права задавать вопросы кому-либо из членов моей семьи или представителей компании.

– Да, в размахе вам не откажешь, - покачал головой Шейн.
– Форбс рядом со мной. Хотите поговорить с ним?

– Передайте ему трубку.

Форбс дрожащей рукой взял трубку, словно опасаясь, что она укусит его за ухо.

– Отец, помнишь эти дурацкие расписки, из-за которых я так мучился весной? Мы хотели только выяснить, не ты ли...

Отец оборвал его. Из трубки послышались раздраженные восклицания, разобрать которые Шейн не мог.

– Извини, па, - ответил Форбс, - но если ты их выкупил, то...

Трубка опять яростно затрещала, потом послышался резкий щелчок. Разговор был окончен. Форбс озадаченно уставился на телефонный аппарат.

– Он запретил мне говорить с вами. Он сейчас вылетает сюда. Говорит, что вы просто вымогаете деньги.

– Он сам предложил мне восемь тысяч, чтобы я прекратил заниматься этим делом, - сказал Шейн.
– Вряд ли кто переплюнет столь щедрое предложение. Чуть помолчав, он продолжил.
– Я задам вам один вопрос, Форбс, на который вы должны ответить только "да" или "нет". Вы продали досье Кандиде?

– Нет.

Голос Форбса прозвучал не слишком убежденно, словно вопрос не имел для него особого значения. Сделав изрядный глоток виски, Форбс вдруг взорвался: