Порочный круг
Шрифт:
В октябре Генри Бэннок развелся с Марлен Имельдой Бэннок и стал полноправным опекуном своих дочерей Саши и Брайони. Карл был уже взрослым, поэтому его имя в документах о разводе нигде не упоминалось. Выписавшись из клиники, Имельда поселилась на Каймановых островах в роскошном особняке на берегу, окруженная большим штатом прислуги. Все это было условием развода.
В октябре Главное управление гражданской авиации отказалось продлить лицензию Генри Бэннока на коммерческие полеты. Он не прошел медицинскую проверку.
– Какого дьявола вы несете? – яростно спросил Генри у врача, проводившего осмотр. – Я
– При всем моем уважении должен напомнить вам, мистер Бэннок, что с тех пор прошло больше двадцати лет. Все эти года вы работали как каторжный. Когда в последний раз брали отпуск?
– А на кой он мне? Мне некогда прохлаждаться.
– Именно об этом я и говорю, сэр. Скажите, а сколько гаванских сигар вы выкурили после Кореи? Сколько бутылок «Джека Дэниелса» выпили? И как часто делали зарядку?
– Не наглейте, юнец. – Лицо Генри побагровело. – Это мое личное дело!
– Простите. Но я обязан сообщить вам, что у вас классический случай фибрилляции предсердий.
– Перестаньте нести медицинскую чушь! К чему этот вздор о фибрилляции?
– Я пытаюсь сказать, что ваше сердце пляшет, как Джин Келли [25] на стероидах. Но это только половина проблемы. Ваше давление – в космосе, забралось высоко, как Нил Армстронг. На месте вашего врача я немедленно прописал бы вам кумадин, мистер Бэннок.
25
Джин Келли (1912–1996), американский актер, танцовщик и режиссер.
– Слава богу, вы не мой врач. Я знаю про кумадин. Знаю, что его использовали в качестве крысиного яда и что вкус у него не похож на «Джек Дэниелс», так что можете взять его, скатать в шарик и засунуть себе в зад, доктор Мензис.
Генри встал и вышел из кабинета.
Не получив лицензии, Генри продолжал водить свой любимый «Гольфстрим». Его прикрывали два высокооплачиваемых пилота.
Однако иногда в тихие ночные часы он просыпался от того, что сердце отчаянно колотилось в груди. Идти к другому врачу он отказывался. Не хотел, чтобы ему зачитывали смертный приговор.
Получив предупреждение, что дни его сочтены, он стал работать еще напряженнее. Мысль об отказе от сигар и «Джека Дэниелса» была для него непереносима, и он выбросил ее из головы.
В ноябре Брайони Ли победила на олимпиаде штата по математике, обойдя учеников на три-четыре года старше ее, а в опросе ее одноклассников на тему «кто из вас наиболее преуспеет и вероятнее всего станет президентом США» заняла первое место. Теперь она вместо матери навещала старшую сестру.
Каждое воскресенье Бонзо Барнс, шофер и телохранитель Генри, отвозил ее в «Девять вязов», где она весь день проводила с Сашей. Бонзо когда-то был известным боксером-тяжеловесом. Как и все, он любил Брайони. Брайони садилась рядом с ним на переднее сиденье, и всю дорогу до Пасадины и обратно они весело болтали.
В декабре того же года, когда отец в Абу-Заре договаривался об очередной концессии «Бэннок ойл» в этой стране, Карл Питер Бэннок наконец разгадал пароль и коды
На обороте карточки крупным размашистым почерком Генри был записан длинный ряд букв и цифр. Генри прошел по комнате к стальной двери личного сейфа. Поглядывая на надпись на карточке, стал поворачивать замок туда-сюда, вводя пароль, потом повернул колесо против часовой стрелки, и массивная дверь открылась.
Карл ждал несколько недель. Наконец отец отправился в очередную деловую поездку, и теперь у него было для работы десять дней и ночей.
В первую же ночь после множества попыток он сумел подобрать сложную последовательность букв и цифр и открыть дверь сейфа.
На другую ночь он сфотографировал содержимое сейфа и его расположение. Прежде чем что-нибудь тронуть, следовало знать, как положить это точно на место. Он знал, отец сразу заметит любые перемены. Работая, Карл не снимал хирургических перчаток, чтобы не оставлять отпечатков пальцев, и проявлял предельное внимание к подробностям.
На третью ночь он начал исследовать содержимое сейфа. Груды золотых слитков лежали на дне – так их тяжесть приходилась на стальной и бетонный фундамент. Карл определил, что здесь от пятидесяти до шестидесяти миллионов долларов в золоте.
Поведение Генри всегда определялось своеобразной смесью отчаянной смелости и благоразумной осторожности. Этот клад был небольшим страховочным фондом.
На следующей полке лежали награды и благодарности, полученные Генри во время службы в армии, а также особо памятные ему фотографии и мелочи. Выше на стальных полках громоздились стопки документов и сертификатов, акций и ценных бумаг на всю многообразную недвижимость и концессии, которыми Генри владел лично. Еще ряд документов был от имении «Бэннок ойл корпорейшн».
На четвертой полке Карл нашел то, что искал.
Он уже знал о существовании «Семейного доверительного фонда Генри Бэннока». Еще учась в Принстоне, он начал взламывать телефоны отца в кабинете и в спальне. Он даже попытался подключиться к защищенной линии, связывавшей Генри со штаб-квартирой корпорации «Бэннок ойл», но здание компании оказалось неприступным.
Карлу пришлось ограничиться прослушиванием многочисленных разговоров по телефону из спальни между Генри и его бывшими женами и любовницами. Но, что гораздо важнее, Карл записывал разговоры Генри из кабинета, в том числе многочисленные переговоры с деловыми партнерами, а главное, с юристами.
Карл смог следить за разговорами Генри и Рональда Бантера, его главного поверенного, когда они готовили основной документ «Семейного доверительного фонда Генри Бэннока». Но суть и устав этого Фонда Карл представлял себе лишь смутно.
И вот на четвертой полке сейфа он нашел принадлежащую Генри копию этого документа.
Он по-прежнему не торопился. С помощью увеличительного стекла внимательно разглядел документ, прежде чем открыть его. Отметил страницы, которые Генри склеил каплями клея. Осторожно разъединил их, а потом, прочитав, снова склеил.