Порочный круг

Кэри Майк

Я коротко кивнул, однако заводить светскую беседу не было ни времени, ни желания, поэтому молча прошел к вмонтированному в стену телефону. Коротышка смотрел, как я набираю номер.

— Ну, вам получше? — осведомился он, и я уловил легкий шотландский акцент.

— Немного, — отозвался я. — Вы извините меня на секунду?

Раздалось, наверное, гудков двадцать, а в приюте все не брали трубку. Я уже решил отсоединиться, когда, наконец, услышал щелчок.

— Алло! Эмма у телефона. Кто говорит? — Голос девчоночий, а манера общаться глупо-церемонная, так говорят дети, бездумно копирующие родителей.

— Моя

фамилия Кастор. Можно Джулиет. Она на месте?

На другом конце провода взволнованно зашептались.

— Ее нет. Если хотите, оставьте сообщение.

— Спасибо. Попросите ее мне перезвонить, — велел я, но тут же передумал: меня ведь дома не будет. — Сообщение следующее: «Не ходи в церковь. Объясню при встрече».

— Так и передам, — пискнула Эмма.

Повесив трубку, я обернулся, желая принести запоздалую благодарность молча наблюдавшему за мной коротышке.

— Не знаю, что вы со мной сотворили, но это помогло. Большое спасибо.

Доктор весьма великодушно пожал плечами: он ведь меня спас, а я поначалу держался очень холодно. Я должен был идти по делам, но для начала — расставить все точки над i.

— Ну и какую заразу я подхватил?

— Думаю, Clostridium tetani, — ответил он.

— Clostridium?

— Опасная разновидность столбняка. Напрасно вы прививки не сделали! Скажите, в последнее время с оборотнями сталкиваться не приходилось?

Я на секунду замялся, а потом кивнул.

— Да, а что?

— Значит, я не ошибся. — Коротышка-доктор почесал подбородок с таким видом, будто втайне надеялся еще раз меня осмотреть, а потом написать монографию для журнала «Ланцет». — Подобный случай встречался мне лишь однажды и поразил настолько, что я решил покопаться в литературе. Рану на вашем плече нанесли либо чем-то вроде шипа, либо метательной звездочкой. Метнул ее не кто иной, как loup-garou, причем сначала он облизал лезвие: как следует смочил его в слюне. Читали, наверное, шпионские романы? В машину главного героя нередко ставят жучки, ну или его туфли макают во что-нибудь пахучее, дабы потом идти по следу. Так вот, здесь замысел тот же, лишь с поправкой на отказ от использования химии и высоких технологий. Оборотни чуют феромоны, содержащиеся в их собственной слюне. По данным одного исследования, чуют за многие километры. Другими словами, вас они могли выследить буквально через полгорода, а заодно наградить целым букетом инфекций от бешенства до ВИЧ. В общем, полагаю, вы отделались легким испугом.

Да, этим объяснялось многое… Вероятно, страхи и опасения отразились на моем лице, потому что коротышка бросился успокаивать:

— Не волнуйтесь, я вколол вам суточную дозу ванкомицина, который очистит организм от инфекции, а рану на плече обработал раствором бетадина; он уничтожит последние следы феромонов, и об этом можно тоже не беспокоиться. Естественно, через некоторое время стоит сделать анализ крови, чтобы исключить заболевания с длинным инкубационным периодом, но, думаю, все будет в порядке.

Меня куда больше волновал уже причиненный вред. Вот, значит, как По с Цукером отыскали меня на борту «Темзского коллектива», затем на Кенсингтон-Черч-стрит и, наконец, на Хаммерсмитекой эстакаде! Я целых два дня таскал этих ублюдков на хвосте… К счастью, большую часть того времени я гонялся за собственным хвостом,

и максимум, что они получили за свои старания, — это головокружение.

— Спасибо, — снова пролепетал я, — огромное спасибо!

— Не за что, — махнул рукой коротышка. — Я просто друга выручил.

— Доктора Форстера?

— Да, именно! Он бы и сам пришел, да времени в обрез…

Тут настроение у коротышки сильно изменилось, голос зазвучал осторожно и неуверенно:

— Та девочка… Могу я ей чем-нибудь помочь? В смысле, профессионально, как врач?

Вопрос застал меня врасплох.

— К-какая девочка?

— Когда обрабатывал плечо, вы говорили о девочке и кровавом пятне. Подробности я не разобрал, но, похоже, дело серьезное.

«Да уж, — подумал я, чувствуя, как душа уходит в пятки, — а на суде оно покажется еще серьезнее».

— Нет! — резковато ответил я. — Помочь вы не сможете. Этой девочке больше не нужен доктор.

Коротышка обошел вокруг стола и, остановившись буквально в полуметре от меня, наморщил лоб. Небось думает, что облегчил страдания педофилу или детоубийце!

— Послушайте, девочка была моей… клиенткой. Вам известно, чем я зарабатываю на жизнь?

— Нет, честно говоря, нет.

— Я специалист по изгнанию нечисти. Девочка погибла, и меня наняли — понимаю, звучит безумно, тем не менее это правда — отыскать ее призрак.

Доктор понимающе кивнул, словно ответ расставил все по своим местам, но, обдумав, нашел явные шероховатости.

— Кто вас нанял? Кому интересно красть призрак? Кто пытается его вернуть?

— Кому интересно красть? По всей видимости, настоящему отцу девочки. Кто пытается ее вернуть, точно не скажу, потому что мне наплели целые горы мерзкой лжи. Как вариант — идиоты-сатанисты. В любом случае я собираюсь ее найти, потому что, похоже, малышка в беде.

— Хотите сказать, та беда страшнее смерти? — невесело усмехнулся доктор.

— Именно. — Утверждение звучало престранно, но я чувствовал, что не ошибаюсь. Причем понял это давно, еще до того, как Баскиат показала мне место гибели Эбби. — Куда страшнее смерти.

Погрузившись в мрачное молчание, доктор обдумывал услышанное.

— Что же, надеюсь, проблема как-нибудь разрешится, — заявил он тоном человека, широкими шагами уходящего в себя. — А пока старайтесь не нагружать левую руку. В воспаленном состоянии мышечная ткань рвется намного легче.

— Хорошо, — кивнул я и, опустив руку в вазу с фруктами, выудил ключи от машины Мэтта. Надо же, куда Пен спрятала!

— Вероятно, слабость еще вернется, — с тревогой в голосе сказал доктор. — Если почувствуете, что вести машину становится трудно, сразу тормозите и ловите такси.

Тревога тревогой, но этот тип начинал действовать мне на нервы. Я был многим ему обязан, только к лекциям, проповедям и распоряжениям Национальной федерации здоровья не прислушиваюсь никогда.

— Не беспокойтесь, — пробормотал я, направляясь к двери, — это машина моего брата.

* * *

Небо быстро темнело, слишком быстро для последнего месяца весны. Создавалось впечатление, что ночная мгла, которой давно следовало растаять, забилась в выгребные ямы и сточные колодцы, а теперь, вырвавшись на свободу, теснит дневной свет. Либо так, либо я спал куда дольше, чем думал.