Порочный круг

Кэри Майк

Шагов через десять носок ботинка уперся в очередной неизвестный предмет. Нагнувшись, я осторожно его ощупал. Женское тело! Совершенно неподвижное!

Теперь вистл пришлось убрать, хотя я цеплялся за него, словно ныряльщик за спасательный трос. Я приподнял тело за плечи и колени. Думалось, что Джулиет окажется тяжелой, потому что она производит такое сильное впечатление: ее, хм, телесность намного ярче, глубже и ощутимее, чем у любого другого существа. Но тело суккуба состоит не из плоти, вероятно, поэтому и показалось мне практически невесомым.

Стоило поднять Джулиет, как вселившаяся в каменные стены сила обратила на меня свое пристальное внимание.

Воцарилась мертвая тишина: в неподвижном воздухе не чувствовалось ни малейшей вибрации. Неведомая сила следила за мной с беззвучным мстительным изумлением.

Прижимая Джулиет к груди, я побрел обратно, но в темноте сбился с пути и врезался в стену. Пока не добрался до трансепта, пришлось двигаться вдоль нее, буквально обтирая плечом, чтобы не дай бог не заблудиться снова. Наступив на одну из упавших свечей, я подвернул ногу и чуть не упал. Казалось, храм чинит всевозможные препятствия, стараясь удержать меня внутри, пока ледяная стужа делает свое дело. Зубы мелко стучали, а грудь болела так, будто я вдыхал колючие сосульки.

Все-таки добравшись до двери, я вышел из ризницы. Наступала ночь; если по дороге в церковь я ежился от прохлады, то сейчас чувствовал себя так, будто попал на прогретый солнцем двор: окоченевшее лицо ласкал теплый майский ветерок.

Полной безопасности еще не ощущалось: пропитанные тайной злобой камни были слишком близко. Шатаясь, я пересек узенькую гравиевую дорожку и бережно уложил Джулиет на густую траву между двумя могилами. Затем обессилено прислонился к ближайшему надгробию и, хрипло дыша, ждал, пока холод окончательно уйдет из моих костей.

Во сне Джулиет выглядела иначе: столь же красивой, но менее опасной. От такой красоты я чувствовал себя слабым и обескровленным: словно яркий луч, она освещала мою жалкую никчемность.

— Черт! — пробормотал я, обращаясь к ночи в целом.

Я наконец разобрал, что к чему, но, увы, слишком поздно, чтобы использовать во благо. Теперь ясно, почему во время первого посещения церкви ускользающая сила показалась знакомой, равно как и вчера, при встрече с одержимыми придурками в торговом центре «Уайтлиф». Удивительно лишь, что я не опознал ее раньше, во время разговора со Сьюзен Бук, которая, вне всяких сомнений, «заразилась» не меньше, чем остальные присутствовавшие на службе в прошлую субботу.

Это Асмодей! Вот по какой причине он неожиданно ослабил давление на Рафи, вот на чем он теперь сосредоточился!

Джулиет попыталась дать бой одному из самых древних и влиятельных головорезов ада и потерпела поражение.

Что же делать дальше?

14

Я отвез Джулиет домой и уложил на свою кровать: похоже, мне в ближайшее время спать не придется. Вот только Пен была недовольна, очень недовольна.

От Рафи она вернулась, буквально сияя от счастья: еще немного и в пляс бы пустилась! Во время экспертизы Дитко вел себя очень разумно и наверняка произвел на независимых специалистов хорошее впечатление. Они даже отчитали Уэбба за то, что пытался оттянуть их встречу с Рафи.

Однако когда Пен заметила на кровати Джулиет, мертвенно-бледную, словно похищенная из морга статуя, ее настроение покатилось под откос.

— Это та тварь, которая хотела тебя убить?

— Она самая, — признал я.

Вот уж не думал, что Пен успела рассмотреть лицо суккуба! В прошлый раз ее внимание было целиком сосредоточено на пневматическом ружье и опиленных бусинах четок, которыми она стреляла Джулиет в спину. Но, видимо, достаточно один раз увидеть суккуба

с любого ракурса, и ее образ четко отпечатывается в памяти.

— Фикс, она же воплощение зла! — Голос Пен дрожал, чему я нисколько не удивился. — Такая красивая, но чем-то… Чем-то похожа на ядовитую змею: гипнотизирует, и когда жертва теряет способность сопротивляться, кусает ядовитыми зубами.

— Да, Джулиет именно такая, — согласился я. — Только она больше не кусается. Мы с ней установили правила игры.

Однако Пен так просто не убедишь, да и беспокоилась она в основном не о физической безопасности.

— Фикс, ей нельзя здесь находиться. Этот дом — мой храм, моя святыня, да ты и сам все знаешь! Я так старалась привлечь сюда хтонические силы, ну, те, что олицетворяют природную мощь земли и света. Если суккуб останется, они почувствуют скверну, уйдут и обратно мне их не вернуть!

Еще немного, и Пен расплачется.

— С моим присутствием хтонические силы смирились, — в отчаянии начал я, — значит, они не так уж брезгливы и разборчивы, верно?

— Они тебя проверили и ничего опасного не нашли, — отозвалась Пен.

— Так почему бы им не проверить Джулиет?

Пен замялась: ей невмоготу строго судить. Глядя, как она борется со своими принципами, я чуть не задохнулся от отвращения к себе: разве можно так давить на человека?

— Ладно, — вздохнул я, снова поднимая на руки невесомое тело, — отвезу ее в другое место.

Пустая бравада, пустая и рискованная… Я сел в машину и поехал в город, лихорадочно соображая, что теперь делать. Джулиет лежала на заднем сиденье и даже в бессознательном состоянии источала тяжелый сладкий аромат, который, проникая в серое вещество, наполнял мои мысли непристойными картинками, да так, что никакими усилиями воли не сотрешь. Короче, и в сознании, и без, она казалась настоящей венериной мухоловкой — такая нигде в безопасности не будет!

Мозг работал практически на автомате; борясь с запахом и самим собой, я в очередной раз свернул, но не к Актону, а к Паддингтону. То, что предстоит сделать там, много времени не займет: наверное, просто укрою Джулиет плащом, пока не вернусь; никто ее не заметит. Другого выбора не просматривалось: дух в церкви святого Михаила набирал силу, одурманенные прихожане бесчинствовали по всему Лондону, Баскиат сметала бюрократические препоны, чтобы арестовать меня за убийство, орден Anathemata сделал последнее предупреждение. Единственный способ выбраться из каньона с обваливающимися стенами — двигаться вперед и ни в коем случае не оглядываться. Может быть, если найти Денниса Писа и призрак Эбби Торрингтон, все встанет на свои места. Может быть… В противном случае мы на одной большой тележке покатимся в ад.

Я припарковался поближе к станции Ланкастер-гейт, но за двойную желтую полосу ^[42] не заехал: не хотелось, чтобы в мое отсутствие «хонда» привлекала лишнее внимание, поэтому правила было лучше не нарушать. Остаток пути я прошел пешком: до Прейд-стрит, затем через вечно открытые ворота к зданию бывшей клиники мочеполовых заболеваний, то есть к «венеричке». Последние семь лет оно служило более таинственной разновидности медицины — метаморфической онтологии.

42

Двойная желтая полоса — вид дорожной разметки в Великобритании, означает категорический запрет на остановку или стоянку.