Порочный круг

Сошкин Дмитрий В.

— Только не надо плакать, мой мальчик. Ах я старый дурак! Доктор же запретил мне разговоры на эту тему...

Адвокат взял слабую ладонь Шуры в свою руку и стал осторожно поглаживать тонкие пальчики:

— Засыпай, мой малыш. Тебе обязательно надо много спать. Послушай-ка.

И мистер Рай вдруг запел бархатным баритоном:

— Ты хочешь попасть в волшебную страну,

Где добрые феи и гномы?

Дорогу скажу тебе одному,

И никому другому...

Там синие птицы, там горы златые,

Там воздух целебен, прозрачна

вода...

Спеши, поскорей — пока мы молодые

Открыты нам двери туда.

Стоит только закрыть глаза,

Ты окажешься в этом мире.

Никого мы не пустим туда,

Никого мы в игру не примем.

Там ты будешь главный герой,

Умный, добрый и благоразумный...

Баю-бай, засыпай, мальчик мой,

Ночь приходит сказкою лунной.

Ты устал от дневных забот,

И настала пора отдыхать.

Снов искрящийся водоворот

Повернет стрелу времени вспять.

Ты увидишь старинные замки...

Лица старых и добрых друзей...

Поиграешь с эльфами в салки...

Баю-бай, засыпай поскорей.

Туг адвокат почувствовал присутствие постороннего. Он резко обернулся, и наши глаза встретились. Я приложил палец к губам и жестом пригласил мистера Рая выйти. Он осторожно отпустил руку сопевшего Шуры и тихо вышел за мной, прикрыв плотно дверь.

— Это правда? Насчет генетической карты? — спросил я его.

Мистер Рай вместо ответа полез в карман, судорожными движениями расстегивая упрямую молнию:

— Вот... Погодите... У меня тут дискета... Если хотите, то...

— Не надо. — Я остановил его руку. — Я верю вам.

Мы молча прошли в мою каюту. Я предложил адвокату чаю и сам уселся рядом. После нескольких глотков я вздохнул:

— Ну и что же нам делать?

— Коли я сумел доказать однозначно, что это мой сын, то никто, кроме меня, не смеет распоряжаться его судьбой. Я заберу его во что бы то ни стало в свое родовое владение под Катманду. Уверяю, никто и никогда не отыщет нас. У меня достаточно средств, чтобы обеспечить наше приличное существование...

Кивая головой, я перебил мистера Рая:

— Видите ли, я не могу, совершенно не могу взять в толк, каким образом воскресили вашего сына... Погодите, не надо пререкаться! Я хочу сказать, что будем считать это событие чудом. Посмотрим надело с другой стороны. Шура совсем не ребенок. Вернее ребенок, но не совсем... Черт побери! Вы же сами убедились, на что он способен. Он профессиональный костолом...

— Его сделали таким! Он же добрый и послушный мальчик. И зря вы тут говорите об иной психологии. Это все отговорки... Короче: я никому не отдам Джава!

Мы безмолвствовали довольно долго. Глядя в пол, я ощущал на себе взгляд мистера Рая. Наконец, пожав плечами, я постановил:

— Ну что ж... Будь по-вашему. Но официальные каналы не стоит беспокоить. Это противозаконно, но иначе вы не получите ни сына, да и вам не дадут дожить спокойно. Мы без шуму высадим вас и Шуру на Немане, но все это при условии, что мальчик захочет остаться с вами. Договорились?

Мистер Рай отставил пустую чашку, которую нервно крутил в руке, и неопределенно кивнул.

* * *

Этим

же вечером ребята развели большой костер около линкора. Получилось это скорее стихийно, во всяком случае, никто из офицеров команды не давал. Постепенно к огню собрался весь экипаж. Мальчики бегали по окрестностям, разыскивая сухие, корявые останки карликовых деревьев, которые как костяки причудливых ископаемых существ торчали там и тут в траве. Постепенно костер разгорался все пуще и пуще, и его радостное настроение передалось всем. Нам было уже наплевать на полицейские авиетки, сторожившие нас на приличном расстоянии. Я готов был уже простить все и остаться навсегда на этой прохладной планете.

Постепенно темнело. Стрелки и штурмовики, не дожидаясь моего напоминания, сами отправились по койкам — немного поспать перед долгой утренней вахтой. Вокруг мирно полыхавших приятным жаром углей остались в основном офицеры. Я оглядел свою команду. Скорпион терзал гитару и что-то доказывал Козеру. Операторы канонерок и линкора играли друг против друга в непонятную компьютерную игру. Вокруг них стояли и сидели ремонтники. Иногда эта компания принималась хохотать на всю степь. Переведя взгляд на небо, я увидел россыпи звезд. От дневного тумана не осталось и следа — небо было на удивление прозрачным. Созвездия были совсем знакомыми, разве только ковш Медведицы слегка вытянулся и распрямился изгиб его ручки, да Кассиопея обогатилась еще одной звездочкой. Мне думалось, что прошло столько веков, но человек все равно испытывает трепетное чувство неуверенности, бросая свой взгляд в эту черноту. Там притаилось непонятное и наверняка враждебное. Может быть, над нами смилостивился удача и нас минует сия чаша гнева, но все равно я чувствовал себя как в ту памятную ночь затишья на Вольфе, когда поутру на остатки гарнизона обрушился ураган последней, самой яростной атаки киберов...

Пошевелив палкой костер, отчего в небо взвились стайки быстро гаснущих искр, я поднялся и отобрал гитару у Скорпиона. Услышав, что я перебираю аккорды, все замолчали. Немного подтянув струны, я исполнил нехитрую прелюдию и запел:

Скоро солнышко взойдет,

Теплым светом обольет,

А на травы пали росы.

Нынче время для покоса.

В ясном небе звездопад.

Угольки костра дымят.

Дует ветер теплый, южный...

И разносит звон кольчужный.

Не сомкнула очи рать.

За рекою станом тать.

И лишь ночь откинет полог,

Хлынет стаей лютый ворог.

Ночь подняла покрывало.

Лег рассвет полоской алой.

Показался солнца лик

В частоколе вражьих пик.

Значит скоро, недалече

Полонит нас злая сеча.

И на поле вышли россы

Ждать кровавого покоса.

Неожиданно подул резкий, свежий ветер и с запада двинулась пелена облаков, освещая степь всполохами приближающейся грозы. Мы в последний раз взглянули на изобилие звезд, которое скоро поглотит дикая стихия. И в этот момент кто-то сзади произнес: