Порочный круг
Шрифт:
По пути мне попались только два человека: один ремонтник, везший на роботе-тележке к переходному шлюзу запчасть от внешнего такелажа; да праздный стрелок, который думал о чем-то своем, прислонясь к шахте магнитопровода и ковыряя в носу. Увидев, что я стал свидетелем его одиночества, он смутился и скрылся в тесном боковом проходе.
Скорпион сидел в каюте Юлы. Кроме командира катера, здесь жил и его второй номер. Сейчас он свернулся клубком на своей кушетке и спал, восстанавливая силы. Благодаря тому, что он предавался сновидениям в скафандре с закрытым забралом, мы не слышали его
Скорпион и Юла расположились за столом и тянули через соломинки фанту. Я впервые увидел лицо командира катера. Он оказался симпатичным юношей лет тринадцати, скорее всего, эфиопских кровей: курчавые темные волосы и шоколадная кожа сочетались с европейскими чертами лица. (скорпион выдвинул ногой из-под стола табуретку, предлагая мне присоединиться. Я сел и выжидающе посмотрел сначала на него, а затем на Юлу:
— Ну что, ребята, как успехи?
Скорпион оставался невозмутимым, Юла же кисло улыбнулся:
— Неважно, мистер. — Затем неожиданно спросил: — Вы котлеты любите?
— Что... Готов? — Я понял, что он имел в виду своего третьего номера.
— Да. Отказали антиинерционники катера и его личный. Дома из скафандра мы вывалили еще теплый фарш.
Я сочувственно похлопал его по руке:
— Не горюй, может быть, ты еще с ним встретишься...
— Да не надо меня утешать. — Юла махнул рукой. — Не он первый — не он и последний. Я уже не так остро реагирую на гибель товарищей. Просто портится настроение.
Повернувшись к Скорпиону, я спросил:
— Ну а ты, друг ситный, что можешь сказать? Да, кстати, дайте и мне водички — горло пересохло.
Скорпион не глядя погромыхал за спиной банками и достал мне колу. Затем он втянул в себя немного напитка и ответил:
— Не нравится мне это. — И пояснил: — Подозрительно они себя ведут.
— Как это?
— Понимаешь, — вмешался в разговор Юла, — когда я их атакую, то чисто интуитивно, вернее сказать, даже телепатически, чувствую некий заряд агрессивности, идущий от киберов. В этот раз он был как бы приглушенный.
— Ну и что ты думаешь по этому поводу?
— Да черт его знает! — Юла бросил пустую жестянку из-под фанты за спину Скорпиона. Банки опять загрохотали. — По-видимому, уничтожить нас не является для них непосредственной задачей.
— Конечно, они ведь хотят разрушить кольцо. Что они могут здесь еще делать?
Скорпион стукнул пальцами по столу:
— В таком случае они не могут быть одни. Фобос, ну сам сообрази: ведь после схватки с нами они окажутся полностью небоеспособными и, дай бог, лет так через четыреста доберутся до ближайшей станции своей телепортационной системы. Какой смысл посылать в глубокий рейд отдельный корабль, да еще всего лишь линейного класса, в такой неосвоенный ими . участок пространства. Все свои экспансии, насколько я помню, они начинали отрядами.
Я задумался. В рассуждениях Скорпиона было рациональное зерно. До этого момента я даже не пытался проанализировать возможную логику поведения киберов в нашем случае. Сработала стереотипная программа реагирования, многократно отлаженная во время предыдущих боев. "Все-таки
Я поднялся из-за стола и попрощался с Юлой. Он пробормотал что-то в ответ и полез на свою лежанку. Скорпион сначала пошел со мной к двери каюты, потом остановился, вернулся к столу и вытащил пластиковый ящик с пустыми банками. Держа его под мышкой, он закрыл за нами дверь:
— Надо выбросить, уже надоело делать замечания.
Опустив контейнер в мусоросборник, он опять обратился ко мне:
— Да, если хочешь знать наши потери, то, кроме одного трупа, у четвертого номера Юлы поджарился большой палец на ноге, а один стрелок свалился в глубокий обморок — неправильно вошел в схемы компьютера орудийной башни. В общем, война пока — фигня: главное — верные маневры.
Он отсалютовал мне двумя пальцами на манер подхорунжего польской армии. Этот жест Скорпион подхватил в каком-то старом фильме и в свое время доводил им, как мне рассказывали, до бешенства командира эскадры — солидного усатого джентльмена лет двадцати пяти. По слухам, такого рода привычка куражиться была одной из причин медленного продвижения Скорпиона вверх по званиям. Для меня это было весьма странно — я отличался весьма либеральными взглядами и ценю в солдате прежде всего его деловые качества и не пресекаю различного рода чудачества, которые скрашивают нашу несладкую походную жизнь.
От этих раздумий меня оторвал задорный голос Кима, сменившего на дежурстве Дева:
— Мистер, "апельсины" уже на подходе к железяке. Киберы послали торпеду, чтобы очистить их от кожуры, пока они еще зеленые.
Переводя с операторского сленга, так горячо любимого Кимом, это означало, что посланная нами десятка роботов-разведчиков выходит на траекторию, с которой возможен детальный анализ параметров врага, но киберы, стремясь уничтожить их и не дать собрать нужной информации, послали на перехват свою машину.
Я попрощался со Скорпионом и перенесся в свою рубку.
Передача телеметрии нашими "апельсинами" должна была начаться через минуту. Их уже осталось восемь: вражеская торпеда своим огнем разбила два наших разведчика. Наконец, вспыхнул желтый огонек — информация пошла. Ею непосредственно занялись Ким и Пак, а Жан продолжал следить за общей картиной пространства. Мне стало интересно, послали ли киберы своих разведчиков, которых из-за формы и по аналогии с нашими "фруктами" ребята окрестили "бананами". С этим вопросом я обратился к Жану. Тот утвердительно кивнул головой:
— Да, мистер. Один ихний "банан" крутится около канонерки Вола, но тот не обращает на него внимания. Еще три штуки довольно близко подошли к нам. Я хотел пустить торпеду, но не рискнул это сделать без вашего приказа.
— Правильно, молодец: нам нечего скрывать. Главное, чтобы какая-нибудь горячая голова из стрелков не открыла огонь. — Я усмехнулся: — Мальчики органически не переносят даже малейшего присутствия киберов.
— Было дело. Один "снайпер" убеждал меня, что собьет все три "банана" за пять выстрелов, но я запретил ему это делать. Мальчик здорово на меня обиделся.