Порох из драконьих костей
Шрифт:
Штоц при виде Пауля и Марты нахмурился, но ничего не сказал, просто зашагал в класс. Что само по себе было странно: первой сегодня стояла физика, никак не родречь.
Заверещал звонок, мальки рванули по классам. Старшие тоже пошли, но без спешки. Госпожа Форниц, физичка, всегда опаздывала, а у параллельного «В» сейчас была физра.
— Обещаете? — спросил Пауль. — Обещаете, что не бросите нас?
Марта кивнула.
— Но учти, если ты когда-нибудь меня нарисуешь!..
Он покраснел так стремительно и беспомощно, что сразу всё стало
— Это ведь от меня не зависит, совсем. Но если хотите…
— Будара! — пробасил вышедший из учительской господин Вакенродер. — А тебе что, нужен особый звонок? И тебе, Баумгертнер?
Марта взглядом дала понять мелкому, что разговор не окончен, пусть не надеется, — и побежала в класс.
Там уже полным ходом шёл урок… или, по крайней мере, то, что выглядело как урок.
— …вот об этом мы и будем говорить.
— Так что, получается, типа новый предмет? — недовольно протянул Артурчик. — И экзамены потом сдавать?
Штоц обернулся к нему, заложив руки за спину.
— Нет, Зиммер, обойдёмся без экзаменов. Но конспекты проверять буду. И штрафовать за прогулы тоже. Итак… — Он взмахнул руками, словно дирижёр перед оркестром. — О положении в мире. Все вы, конечно, смотрите телевизор, слушаете радио, но в интернете хватает всякой чепухи… нет, Клаус, я не о той чепухе, про которую ты сейчас подумал. Так вот, если читать в Сети всё подряд…
— Он не женат, — прошептала Ника так, чтобы слышала только Марта.
Марта кивнула:
— Ты только проснулась? Штоц сто лет как не женат.
— Да при чём тут Штоц?! — обиделась Ника. — Господин Вегнер! Ну, обожемойчик.
— А. Это он тебе сам сообщил? Или обратила внимание на его безымянный палец?
— Слушай, ты чего с утра злая? Дни, что ли, начинаются? Я просто нашла его на «Друзьях». Послала запрос, он меня зафрендил. Ну и вот.
Марта не была на «Друзьях» со вчерашнего утра, так что об этом не знала. Хотя могла бы сама догадаться. В смысле — добавить во френды.
— И подружки у него нет, — шептала Ника. — Точно, я проверила. Он даже крысиху Казатул до сих пор не добавил.
— Мало ли кого он не добавил. А проверяла ты как, в статус смотрела?
— И в статус, и фотки. Их, правда, мало, но на всех он один. В костюмах таких, знаешь, строгих. Серьёзный он.
— Ну вот, видишь.
— Что «видишь»? Ты на что намекаешь?! Что я ему не пара, да?
— Миллер! — прервался классрук. — И ты, Марта. О чём я только что говорил?
— О непростой международной обстановке. — Марта уже пару лет как развивала в себе это жизненно важное умение: краем уха слушать, о чём рассказывает учитель, даже самый занудный. Штоц сегодня, к слову, бил все рекорды, прежде за ним такого не водилось. — О том, что нет простых решений. И о реванше, который пытаются взять некоторые тридевятые и тридесятые, а особенно — заморские державы. Что нам нужно быть как никогда сплочёнными, не ссориться по пустякам. Не критиканствовать. И ещё — хранить свои исконные
С задней парты приглушённо хохотнул Ушастый Клаус.
— Всё верно, — Штоц покивал, прошёлся вдоль доски. — К слову, о традициях. К следующему уроку приготовьте по описанию праздника, обряда или приметы, которые, по вашему мнению, имело бы смысл вспомнить и оживить.
— Это вроде запрета на ножницы? — уточнила Аделаида. — Что их нельзя нигде использовать и дома держать, а только в госучреждениях и только номерные?
Она улыбнулась, мол, глупость же полная, абсурд, но я понимаю: так заведено.
Класс отозвался на это мрачным молчанием. Аделаида, что с неё взять.
— Вроде того, — кивнул Штоц. — Ну, ты можешь ничего не готовить, будешь мне помогать. Прокомментируешь, как те или иные обряды воспринимали в твоё время.
Он продолжал урок, изредка поглядывая на Марту с Никой. Марта с Никой вели себя образцово. Одна чертила узоры на тетрадном листке и, судя по отсутствующему взгляду, мечтала о прекрасном принце. Другая, на точно таком же листке, подсунутом ей с припиской «Виш-лист —????», — сочиняла, собственно, виш-лист. И думала о том, что упустила единственную возможность рассказать подруге о вчерашней встрече с её прекрасным принцем.
Хотя — почему обязательно «её»? И вообще, это не Мартина тайна, не Марте о ней и рассказывать.
Сразу после звонка Ника подорвалась и исчезла, Марта не успела и слова сказать. Зато её отозвал в сторону Стеф. Чистюля до сих пор дулся, но тоже подошёл.
— Что это было, ты поняла? — спросил Стеф. — Никогда Штоца таким не видел.
— Да им сверху какое-то распоряжение прислали, я слышала краем уха, как раз перед уроками.
— Она, — буркнул Чистюля, — сегодня весь подоконник перед учительской протёрла. Очень кого-то ждала.
— Да хватит вам! — не выдержал Стефан-Николай. — И так тошно. Вы что, не поняли? Штоцу это всё… у него ж лицо было — как на собственных похоронах.
— А по-моему, он бодро так излагал. С удовольствием даже.
— Плевать, — сказала Марта. — Не наше дело. Давайте лучше о нашем.
— Стеф, ты ж вчера ей объяснил?
— Плевать, — повторила Марта. Старалась говорить спокойно, уверенно. С этими мальчишками по-другому нельзя, вечно паникуют. — Вопрос не в деньгах, вернём их, если понадобится. И даже не в честном слове.
У Чистюли только что пар из ушей не повалил.
— Подумайте головой, ну! Ты ж сам рассказывал: рыбки передохли. Рыбки! Сколько там кости пролежали, день? — и пожалуйста! А через день то же с новыми.
— В раздевалке рыбок нет, — проворчал Чистюля. — Только тараканы и кузнечики — такие, полосатые, да ты их сама видела, наверное. Сдохнут — не жалко.
Марта молча посмотрела на Стефана-Николая. Тот отвёл взгляд.
— Извини, сглупили. Я тогда перепугался из-за собак. Подумал: там они точно не учуют, там же дух такой… спортивный, годами накопленный. Что хочешь прячь, надёжней места нет.