Порох из драконьих костей
Шрифт:
— Легко! — ответила Марта, поудобнее перехватывая сумку Ники. — Мне и самой интересно. А… как ваши успехи? Так ничего и не нашли?
Господин Вегнер развёл руками:
— Это не вопрос одного вечера, сама понимаешь. Ну, я надеюсь, мы ещё как-нибудь об этом поговорим. Да, на-ка вот на всякий случай. Если обнаружись что-нибудь срочное и по-настоящему интересное, звони.
Ника ждала её в коридоре — мрачная, с покрасневшим лицом. Отобрала сумку и сквозь зубы поблагодарила. Наверное, видела, что Марта разговаривает с Вегнером, и навоображала
— Ты как? — вздохнула Марта. — Жаба очень пыжилась?
— Поквакала и ушла. Смеялись?
— Да никто не смеялся! Все ж понимают.
Ника зыркнула на неё печально и перевела разговор на какую-то ерундовую тему.
А вечером, проверяя личку на «Друзьях», Марта заглянула в ленту и увидела на стене у Ники новый пост. То, чего и боялась.
Потому что, когда собирала Никины вещи, не удержалась ведь, посмотрела на листок, — и ага, там были стишки. Стишки, подумать только!
Правду говорят: у некоторых, если втюрятся, совсем крышу сносит.
Хорошо хоть, Ника догадалась опубликовать их «friends only». И обошлась без позорных соплей, никаких «горю-пылаю без огня», «твои глаза зовут и манят», всё так иносказательно, не без изящества, пожалуй. Многие лайкнули, даже господин Вегнер.
Марта подумала и тоже лайкнула — а что, стихи-то хорошие. Заодно отправила Вегнеру запрос на добавление во френды.
Потом она пошла в гараж, ждать богатырей на военный совет, вдобавок надо было поискать, что бы сдать в понедельник на макулатуру, — и тут её наконец-то осенило. Это ведь само напрашивалось: как избавиться от костей и помочь господину Вегнеру.
Осталась сущая ерунда: устроить всё, ничего не объясняя Чистюле со Стефом.
Глава девятая. Крысиный яд
— Бомба! — с порога заявил Чистюля. Он вошёл в гараж, проверил, плотно ли прикрыта дверь, и пояснил: — Нас спасёт бомба. Идеальное решение. Даже, не побоюсь этого слова, гениальное. Но обойдёмся без аплодисментов, я не тщеславный.
— Ты сумасшедший, — сказал Стефан-Николай. — Какая ещё бомба?
— Не-су-ще-ству-ю-ща-я! — провозгласил Чистюля, взмахивая пальцем для пущей наглядности. — Не врубились? А ведь всё элементарно. Мы звоним егерям, сообщаем, что в спортзале бомба. Они едут, проверяют — обязаны проверить, раз сигнал поступил! — и что же?
— Что же?
— Обнаруживают свёрток с костями! Вуаля!
— Только представимся или сразу надиктуем адреса-телефоны? — уточнила Марта.
— А ты про такую штуку, как анонимный звонок, не слышала? Никакого риска и стопроцентный результат!
Марта фыркнула:
— Ещё бы, кто ж не слышал? Я даже про определитель телефонных номеров слышала: говорят, у егерей такой имеется. На всякий случай. Так с чьего будем звонить? С твоего? Никакого риска же.
— Так не годится! — возмутился Чистюля. — Растоптать в зародыше гениальный замысел может каждый. Ты конструктивную критику давай. Что предлагаешь взамен?
— Предлагаю сдать их в макулатуру.
Чистюля
— Оч’ смешно! Свежо и остроумно, Баумгертнер.
— Он прав. — Стефан-Николай присел на край стола, раскрыл крохотный перекидной блокнотик. — Ну что, давайте по-серьёзному, времени мало. Набросаем варианты, а там прикинем, выберем.
— Я серьёзно. Подумайте сами: что мы пообещали господину Клеменсу? Отнести кости на свалку. Куда везут макулатуру?
Они переглянулись и заулыбались.
Конечно, считалось, что собранная макулатура попадает на завод по переработке вторсырья, но на деле всё обстояло иначе. Верхнеортынский завод давно уже ничего не перерабатывал, в Нижнем его никогда и не было, а возить в Урочинск — слишком накладно. Поэтому обычно сгружали на свалке. Школьникам, конечно, не рассказывали, чтобы не подрывать энтузиазм, но все и так знали.
— Допустим, — неохотно признал Чистюля. — Есть рациональное зерно. Но как ты их сдашь, дежурные ведь будут проверять, взвешивать.
Стефан-Николай тем временем что-то строчил у себя в блокнотике. Сказал, не поднимая головы:
— Решим. Отвлечь, подбросить к уже сданному. Или нет — потом, когда понесут грузить в машину. Чтобы сразу попали в кузов, без вариантов.
Он постучал карандашом по листку.
— И вот ещё: перепаковать обязательно. Чтобы, если найдут, нас не вычислили.
— Блин, — хохотнул Чистюля, — мы прям секретные агенты. Помнишь, Стеф, как в детстве играли: подложить пакет агенту Жабе. С особой жужелицей — живой шифрограммой, за которой охотятся все спецслужбы вражеских государств. Ох, Жабища тогда бесилась!
Стефан-Николай помолчал, глядя в блокнотик. Потом сказал:
— Губатого завтра отправляют в столицу. Под стражей. Может, тебе, Марта, сменить мобильный?
Мобильный менять Марта не собиралась: у неё совесть чистая, с какой бы стати! Ни одной зацепки врагу, ни одного повода утвердиться в подозрениях.
— Ну смотри, — сказал Стеф. — Я ведь не только из-за Губатого. Про него, может, вообще наврали. Но, — добавил он, — отцу сегодня звонили из столицы. И мать на нервах. Что-то намечается, какие-то перемены. Меня знаешь, что больше всего напугало?
Марта не знала, у неё голова совсем другим была забита. А вот Чистюля знал. Он сидел в древнем раздолбанном кресле, но не развалился, как обычно, а сгорбился, сжался весь. Он, как и Стефан-Николай, явно что-то чувствовал.
— Штоц, — сказал Чистюля. — Штоц тебя напугал.
— Его как будто подменили, правда. Никогда он не стал бы такую пургу нести. Но страшно и не это — другое.
Даже Марта вздрогнула и поглядела на Стефа — таким тоном он это произнёс. А уж Чистюля во все глаза смотрел, подался вперёд, только что из кресла не вываливался.
— Я вдруг понял, — растерянно сказал Стефан-Николай. — Это он не впервые. Всё как по накатанной. И это — Штоц! Который всегда учил говорить ясно, доставал нас за канцеляризмы в сочинениях!.. В сочинениях, смешно ведь! И тут!..