Порок
Шрифт:
Тут же в помещение забежал надзиратель с резиновой дубинкой в руке. Но не пустил ее в ход, так как застал сидящего на стуле Воинова с улыбкой до ушей.
Глава шестая
Воинова поместили в лечебницу, в отделение судебной экспертизы. Врачи не торопились подтверждать или опровергать его вменяемость. Времени для вынесения вердикта у них было предостаточно, иными словами оно попросту не ограничено – подследственный может находиться под наблюдением врачей годами, если психиатры не могут прийти к единому мнению. Евгений не посещал Воинова. Да и нужды особой в этом не было, ведь судьба серийного убийцы
Нельзя не отметить, что Евгений испытывал неподдельное влечение к личности Воинова. За время общения он, представляя карательную машину, не только не смог унизить его, как поступал с другими непокорными арестантами, а наоборот – Воинов чувствовал себя на допросах более непринужденно, чем Евгений.
Серая повседневность – безрадостное детство без родителей, интернат для умалишенных, психлечебница, работа плотником, маленькая квартира, где практически отсутствовали предметы первой необходимости – все это говорило о неотвратимой ущербности личности серийного маньяка. И убийство несчастных женщин обретало какую-то значимость среди всей этой доминирующей унылой повседневности. В противовес Воинову жизнь Евгения складывалась намного благоприятней и успешней: любящая мать, образование, работа следователя, женщины, у которых он имел успех, любовь… Если сейчас он и отвергнут Татьяной, которую вожделел каждый день, но он все же испытал это необъяснимое чувство влечения сполна. Сравнивая себя и оппонента, Евгений в глубине души чувствовал, что он все же проиграл Воинову, изначально обладавшему более низкой весовой категорией.
Это и было скрытой причиной того, что месяц спустя после их последней встречи в ИВС на Шафиева Евгений явился в камеру-палату закрытого корпуса психлечебницы.
Эта была маленькая серая комнатушка с кроватью, со столом у стены и одним стулом. Ближе к двери, в нише стены висела железная пожелтевшая раковина с краном. Воинов был одет в синий хлопчатобумажный пиджак и того же цвета брюки.
Они сидели друг против друга, – Евгений на стуле, Воинов на кровати.
– Ты можешь избежать наказания, тем более что твой старый знакомый, Марк Ефимович, вообще не верит в твою виновность.
– Вы уже успели с ним познакомиться?
– Да. Он защищал тебя.
– И прямо сказал, что я невиновен? – Воинов поинтересовался без удивления.
– Да, он ясно и четко дал понять, что такая прелесть, как ты, просто априори не может выступить в роли убийцы. Так что поздравляю, у тебя появился первый адвокат.
– За другого человека мне трудно говорить…
– И еще я здесь из-за твоего оскорбительного отношения к Марии Георгиевне.
– К кому? – так же без удивления произнес Воинов.
– Не прикидывайся.
– Я знаю субтильную девушку по имени Маша, Машенька, – с усмешкой выговорил Воинов.
– Так вот, она рассказала, что ты ее…
Евгений не успел договорить, неожиданный саркастический смех Воинова прервал его речь.
– Скажите еще, что она чуть не стала моей очередной жертвой!
– Как
– Я уже говорил, вам не идет материться, – Воинов говорил спокойно, но уже без смеха. – Я уже побывал там, и все мы знаем, чем это закончилось.
– Да, ты на самом деле отморозок.
– Хотите, чтобы я извинился? Тогда приведите ее сюда, ко мне, – Воинов говорил как охотник, зазывающий свою жертву в западню.
– Тон мне очень знаком.
– Господин следователь, ваши глаза полны ненависти, – Воинов улыбался в лицо Евгению, – такое ощущение…
– Да, могу убить! Застрелить, как собаку! – Евгений соскочил со стула.
Воинов прыснул:
– Не смеши, ты не похож на человека, который носит пистолет. Он у тебя за семью замками в сейфе на работе. Когда ты его последний раз наводил на людей? Максимум, что ты можешь сделать, так это дать пощечину и то, если у оппонента повязаны руки!
Впервые Воинов обратился к нему на «ты».
Евгений снова пожалел, что пренебрегает табельным оружием. Хотя бравада с оружием в руках только развеселила бы преступника.
– Значит, ты тоже чувствуешь, что перешел черту?
– Вы забыли?! Как только я убил, для меня перестали существовать границы морали. А что касается Машеньки… можете передать, что я жду и не дождусь момента оказаться в ее компании и порассуждать на счет ее женской несостоятельности.
Евгений ничего не ответил, он тихо встал, направился к двери. Перед тем, как надзиратель открыл снаружи дверь, Воинов окрикнул:
– Я вам не сказал, в чем главная проблема Татьяны?
Евгений недоуменно посмотрел на подследственного.
– Помню, месяц назад вы еще хотели знать, в чем причина столь странного поведения вашей возлюбленной.
Евгений ничего не сказал, повернулся и ступил за порог тюремной палаты.
– Она живет сексом!
– Что? – Евгений обернулся и, не поняв последней фразы, сморщил лоб.
– Она, как и мужчины, живет сексом, – повторил Воинов.
Евгений вышел.
Евгений не упустил возможности зайти к еще одному оппоненту – к Станиславскому. Марк Ефимович заседал в кабинете и вел прием сотрудников по личным вопросам. Он это делал только по четвергам, с двенадцати до двух часов дня. В приемной главного врача Евгений столкнулся с очередью в три человека и, как подобает вежливому посетителю, а не беспардонному стражу порядка, терпеливо ждал своей очереди. Она дошла до него через полчаса. Завидев Евгения, Станиславский не скрыл удивления:
– Разве вы сотрудник моего учреждения? – Станиславский сидел в накрахмаленном халате за рабочим столом, до отказа забитым историями болезней.
– Нет, Марк Ефимович. Личность Воинова Александра вновь привела меня к вам.
– В прошлый раз мне показалось, что вы хоть и пытали меня, насколько состоятелен диагноз Воинова, но все же приходили не за этим, что-то вас мучило еще, помимо личности Воинова, – Марк Ефимович заложил руки за затылок. На Востоке, пару столетий назад, этот жест считался актом неуважения и высокомерия.
– Меня интересует только Воинов, – твердо ответил Евгений.
– Ну, вы же не будете отрицать, что сегодня, помимо того, что вы уже успели встретиться с ним и после, как покинете мой кабинет, у вас есть намерение повидать Гузель Фаритовну. Не так ли, Евгений Андреевич? – Станиславский усмехался во весь рот, оживившиеся морщины вокруг рта только усилили неприятие его личности Евгением.