Порт-Артур. Том 1
Шрифт:
После грохота морских двенадцатидюймовых орудий, к которым солдаты привыкли на береговых батареях Артура, взрывы легких полевых снарядов не производили большого впечатления. И только когда появились раненые, солдаты стали прятаться от снарядов в блиндажи. Японцы выпустили еще с десяток снарядов по батарее Звонарева и перенесли огонь на пустые окопы.
День медленно начинался. Низкие темные тучи быстро неслись по небу, с моря наползал туман, заволакивая низины. Со стороны Цзинджоу канонада усиливалась, орудия грохотали беспрерывно.
Доносящиеся
Звонарев нервничал и требовал от телефонистов скорейшего исправления телефона.
Наконец телефон исправили, и Звонарев вызвал Высоких.
– Что происходит у Цзинджоу? – спросил он.
– Японцы уже два раза его атаковали, но были отбиты с большими потерями, наша батарея стреляла на картечь и навалила массу народу, стрелки в восторге от ее действий, – ответил капитан. – А вы куда стреляли?
Звонарев сообщил обо всем происходящем на его участке.
– Присылайте людей за чаем на кухню, – распорядился Высоких. – Да приходите и сами.
Вечером, после заката солнца, Звонарев отправился к прожекторам. Один из них был установлен на левом фланге, шагах в ста за батареями, на небольшом возвышении, что давало возможность освещать большое пространство, особенно влево, откуда позиция была наиболее уязвима.
На центральном участке при свете прожектора команда матросов с броненосца «Севастополь» устанавливала пушку Канэ. Распоряжался командой молоденький лейтенант.
– Что это вы так поздно прибыли сюда? – спросил прапорщик.
– Стессель все уговаривал Витгефта выслать корабли для охраны позиций с флангов, а тот решил ограничиться высылкой двух пушек. Одна, как видите, здесь, а другую подвезут завтра.
Поглядев с минуту, как быстро и ловко справлялись матросы со своей работой, Звонарев пошел дальше.
Совсем стемнело, когда он вернулся к себе на батарею.
– Честь имею явиться, ваше благородие! – выросла перед ним из темноты белая фигура.
По голосу прапорщик узнал ротного фельдшера.
– Здорово, Мельников! – обрадовался он. – Как ты сюда попал из Артура?
– Поручик прислали. Поезжай, говорят, на позиции, и чтобы у меня все были если не целы, то живы! Если хоть один раненый умрет, я тебе голову с плеч сорву и пришью на другое место! – весело ответил Мельников.
Подошедшие солдаты засмеялись.
– Медведь это может! Как сгребет, так не обрадуешься!
– Ишь ты, вспомнил об нас, Ведмедяка! – заговорили в толпе.
– Письма есть?
– Никак нет! Только бутылку водки вам прислали, перевязочные материалы и Шурку, – доложил фельдшер.
– А Шурка где?
– Мы здесь! – И из темноты показались две женские фигуры в белом.
– Здравствуйте! – подошел к ним Звонарев, все еще не зная, с кем говорит.
– Здравствуйте! – ответили ему, и он узнал голос
– А вы как здесь оказались? – спросил ее Звонарев.
– Приехала вместе с Шуркой.
– С разрешения ваших родителей?
– Они об этом и не подозревают! Я им сказала, что иду на суточное дежурство в госпиталь, а сама – сюда.
– Завтра же отошлем вас обратно в Артур.
– Так я и уеду. Пока здесь будет позиция, я останусь, – отрезала Варя.
– Ладно. Там посмотрим! Где вы устроились на ночь?
– Пока вы гуляли, мы выгнали вас из вашего блиндажа и устроили там перевязочный пункт. Можете полюбоваться. Вас же переместили, несмотря на протесты вашего Семена, на соседнюю батарею в пороховой погреб, – ответила Варя и повела прапорщика показать свою работу.
В блиндаже уже было проведено электричество. На столе, покрытом чистой скатертью, было множество различных банок, бинты, марля, вата и другие перевязочные принадлежности. В эмалированных блюдцах лежали блестящие хирургические инструменты, на полу, устланном чаканками, стояли носилки и лежали чистые соломенные тюфяки.
– Хорошо? – спросила Варя. – Это мы все оборудовали за два часа.
– Прекрасно! Но вы-то сами где поместитесь на ночь?
– Рядом, в снарядном погребе.
– А снаряды куда перенесли?
– В пороховой погреб, – не совсем уверенно ответила Варя.
– Кто же это распорядился без меня?
– Высоких. Он и проводил нас сюда.
– Почему же он вас не оставил у себя?
– Мы присланы с Утеса к вам, – вставила Шура.
Звонарев не возражал.
Новое его помещение было совсем крохотное. В нем едва помещались кровать и табуретка. Две свечи, прилепленные на выступах стены, тускло освещали убогое убранство блиндажа.
– Вы голодны? – спросил он.
– Как десять волков! Ваш Семен достал у кого-то из солдат курицу и обещал нас угостить супом и вареной курицей, – ответила Варя, – а пока что мы закусим хлебом с колбасой. Шурка, тащи сюда наши запасы!
Скоро все трое за обе щеки уписывали бутерброды.
– Что нового в Артуре? – спросил Звонарев.
– Все то же! Береговые батареи стреляют, а моряки гуляют. Ривочка ваша ходит с каким-то молоденьким мичманом, – верно, с очередным мужем! – И Варя презрительно сморщила носик.
– А вы с кем гуляете?
– Увы, ни с кем, кроме Тахателова! Он такой забавный, все пыхтит от жары, даже когда всем холодно. Оля взялась обучать грамоте и арифметике вашу Ривочку. Леля все беспокоится о Стахе. Кстати, вы его здесь не встречали? – выкладывала свои новости Варя.
– Не встречал и ничего о нем не слышал! Его полка здесь не было совсем. А у нас на Электрическом Утесе что нового? – спросил Звонарев у Шурки.
– Борейко хозяйнуют день и ночь. Штабс-капитан считают старые штаны. – И Шурка громко фыркнула. – Ох, умора, как они нос свой платком затыкают, чтобы их солдатский дух не беспокоил! Ругаются, но все про себя, а вслух не смеют.