Порт-Артур. Том 2

Степанов Александр Николаевич

После полуминутного молчания посыпались ружейные выстрелы, полетели бомбочки. Прапорщик и стрелки припали к самому брустверу.

– Пропал, черт рябой, – проговорил один из стрелков, имея в виду Блохина.

Переждав минуту, Звонарев все же рискнул на мгновение высунуться из-за бруствера и чуть не ударился лицом о сапоги ползущего назад Блохина. Солдат удивительно тихо и неслышно опустился на укрытый путь.

– Ничего не видел, а где работают – слышал: чуть правее нашего.

Прошло не меньше четверти часа,

пока японцы наконец успокоились. За это время несколько бомбочек опять упали совсем рядом с прапорщиком, но он уже спокойно скидывал их в ров, где они и рвались.

– Надо придумать такую бомбочку, чтобы она взрывалась от удара, – заметил Блохин. – Пошли обратно. Сергей Владимирович. – И артиллеристы тихонько двинулись вдоль бруствера.

Рязанов крепко спал, положив голову на стол. Рядом с ним стоял недопитый стакан водки.

– Разрешите, вашбродь? – проговорил Блохин и, не дожидаясь ответа, опрокинул водку себе в рот. – Сразу веселее на сердце стало, – улыбнулся он.

Карамышев храпел на кровати. Прапорщик не захотел будить офицеров и вместе с Блохиным направился в капонир.

Проходя через казармы, Звонарев обратил внимание на то, что сегодня здесь почти никто не спал. Посреди на нарах сидел бородатый и уже не молодой солдат и рассказывал сказку. Стрелки – кто лежа, кто сидя – расположились вокруг и, дымя цигарками, внимательно слушали.

– Почему не спите? – обратился офицер к вскочившим при его появлении солдатам.

– Японец что-то больно разыгрался нынче. Все время бомбочки бросает. Как бы не полез на нас, – пояснил один из унтеров.

– Ну, пошли, Блохин, – заторопил Звонарев.

– Пехтура народ скучный – никакого тебе веселья нет у них в голове. То ли дело у нас: Белоногов споет – душа радуется, Заяц представит – живот от, смеха лопается, поручик рыжнет – так всего до печенок проберет! – разливался Блохин, идя за офицером.

В контрэскарпной галерее солдаты тоже бодрствовали у «остров, разложенных прямо на бетонном полу. Дым клубами плыл по потолку.

– Удивительное дело! Сегодня все офицеры спят, а солдаты глаз не смыкают, – сказал прапорщик.

– Держут форт, чтобы невзначай его японец не захватил.

– Об этом должны прежде всего беспокоиться командиры, а затем уж солдаты.

– Солдат сам обо всем подумает, – ему начальство совсем даже без надобности. Сказано – держи форт, они и держат его всем миром.

Работы в минных галереях шли полным ходом. Лебедкин распоряжался всем – и стрелками и саперами. Юркин помогал ему, объясняя, что и как надо делать. Солдаты беспрекословно их слушали, признав авторитет артиллеристов.

– С обеих гальдерей японцев слышно. В левой – справа, а в правой – слева. Видать, они роют между нашими, – доложил Лебедкин. – Отросток бы теперь дать ему напоперек.

Звонарев побывал в обеих галереях, послушал доносящиеся стуки и согласился с мнением

Лебедкина.

– Завтра саперы начнут рыть боковую галерею, – сообщил он солдатам.

Было около трех часов утра, когда он наконец улегся на соломе рядом с уже храпевшим Блохиным.

Утром прибыл с несколькими саперами прапорщик минной роты Берг. Передав ему работу, Звонарев со своими артиллеристами зашагал на Залитерную. Тут только он почувствовал, как сильно устал морально и физически за десять дней, проведенных на втором форту.

После бани и крепкого сна Звонарев сразу даже не мог понять, где он находится. Не хотелось открывать глаза, во всем теле ощущалась приятная свежесть. Прапорщик прислушивался к полузаглушенным разговорам в блиндаже: как шмель, гудел Борейко, его то и дело перебивал чей-то прерывистый сердитый шепот. На столе позвякивала посуда. Извне глухо доносилась стрельба. Затем хлопнула дверь, и звонкий голос Васи возвестил:

– Тетя Харитина сейчас принесет подогретый обед!

– Тише ты, разбудишь Сергея Владимировича, – остановил его голос Вари.

– Не беда, если и проснется. Дрыхнет целый день без просыпу, – отозвался Борейко.

Звонарев открыл глаза и сладко зевнул.

– Агусеньки, Сереженька! – наклонился над ним поручик.

Вася громко засмеялся, за что и получил шлепок от своей строгой наставницы.

– Добрый вечер, Сергей Владимирович, – неожиданно приветствовала его Леля. – Ну-с, Борис Дмитриевич, пойдемте к столу, пусть наши голубки здесь на свободе поворкуют.

За обедом Варя потребовала подробного рассказа о событиях, происшедших на втором форту.

– Вы туда больше не вернетесь, – объявила она, протягивая прапорщику бумагу.

«Вы временно откомандировываетесь на форт номер три, – с удивлением читал Звонарев, – где вам надлежит организовать работу прожекторов. Начальник штаба капитан Степанов».

– Как она к вам попала? – спросил он, подозрительно поглядывая на девушку.

– Шла мимо штаба, справилась у Степанова о вас. Узнав, что я иду к вам, он и всучил мне это послание.

– Это называется из огня да в полымя. На третьем форту еще беспокойнее, чем на втором. Его почти беспрерывно обстреливают одиннадцатидюймовыми бомбами.

– Тогда вы не идите на этот форт, пока не переговорите с Рашевским, – сразу забеспокоилась Варя.

– Наше дело маленькое, куда велят, туда и пойдем…

В дверь постучали, и вошла Харитина, в женском платье, повязанная платком.

– Здравствуйте, Сергей Владимирович, – приветствовала она прапорщика. – Вы будто похудели на форту.

– Здравствуйте, Харитина. Решили перейти в свое природное положение?

– Попробую; а может, и опять в окопы потянет.

– А Шметилло где?

– Капитан находятся на укреплении номер три. И меня туда звали, да я здесь на Залитерной застряла.