Портфолио в багровых тонах

Соболева Лариса Павловна

Собственно, Гранин не зря потратил время. Протокольную часть он прочел, как и Андрей, самого-то на месте гибели не было, а «общее собрание» созвал по совету Ирочки, но вопреки следственным правилам, чтобы послушать и посмотреть, сравнить и, может быть, кого-то взять на заметку. Чисто психологический ход, весьма провокационный.

Во-первых, действительно, совпадения всегда настораживают и практически никогда не бывают игрой случая. Во-вторых, девочку сбросили вниз, проще говоря, убили. Он поднимался на крышу посмотреть место, откуда Юля упала, и, честно говоря, плохо представлял, как она, падая, смогла уцепиться за карниз и повиснуть. При падении тело получает ускорение, а

когда резко прекращает ускоряться… О, удар о стену, должно быть, был сильнейшим. И боль немыслимая. Как же слабые руки девушки (даже не руки, а пальцы, которыми она зацепилась за карниз) выдержали собственную массу, увеличенную в разы? Это невозможно. Но случилось. Впрочем, неважно — как удержалась, теперь важно — кто столкнул. В-третьих, Андрюша прав: три убийства соединяются на этой разрозненной компании, но при всем при том нет объединяющего фактора. В-четвертых, ни у кого нет алиби, зато полным-полно невинного наива, прям ангелочки с прозрачными крылышками собрались в студии. Тем не менее на момент убийства ангелочки находились в офисном центре, а Эд недалеко от него, но это он так утверждает.

— Иван Николаевич… — протянул Андрей с обидой. — Вы не взяли меня в студию и не хотите рассказывать, как прошел опрос?

— Нечего рассказывать. Все были напуганы, нервничали, дергались — обычная реакция людей, которые боятся, что окажутся подозреваемыми.

— А почему боялись? Невиноватым нечего бояться.

— Андрей, ты максималист. Народ не верит в нашу порядочность, отсюда боится наc, поэтому! Даю бесплатный совет: не стоит в примитивном страхе, который продиктован повышенным чувством опасности, видеть маньяков и даже рядовых убийц. Но в одном я с тобой согласен: что-то общее между тремя убийствами есть.

— Ника Стригунова, — без паузы ответил Дереза.

— Ника… — задумчиво повторил Гранин и помчался по бесконечно длинному и ровному проспекту, обгоняя попутный транспорт. — Дина не училась в школе моделей и не участвовала в конкурсах, ее никогда не фотографировала Стригунова, у которой слава уникального фотографа. А вот Джагупов спонсировал конкурсы…

— И отдельных девочек, — вставил Андрей. — За это мурло — Тофика — девки бьются насмерть. Бились. Как сказал великий классик, это ж надо так сильно любить бабки.

— Да? И как зовут классика?

— Народ! — И Андрей, соорудив на лице хитрющую мину, захохотал. — Цитата из известного анекдота. Иван Николаевич, у нашего тройного коктейля есть еще один объединяющий фактор: Глеб Вараксин! Местонахождение которого неизвестно, но известен ближайший друг — Калинин. Этот гад молчит. Я склонен допросить его с пристрастием…

Раздался звонок, извинившись, Андрей поднес к уху мобильник, через несколько секунд на его губах появилась улыбка удовлетворения. Глядя на Гранина с торжеством, он опустил руку с трубкой и едва не пропел:

— Вот и дополнительные проценты: Вараксин звонил Юле за десять минут до ее гибели. Только что сообщили.

— Хочешь сказать, Юлию вызвал на крышу Вараксин?

— Точно! — прищелкнул пальцами Андрей.

— Недолго понадобилось шариками катать, — констатировал Гранин с большим сожалением. — А Ника Стригунова каким боком?..

— Возможно, у них сговор… не знаю, версий может быть несколько. Поживем — увидим, верно?

Ничего не ответил Гранин, не имел он привычки заранее возражать или принимать какой бы то ни было вариант, ведь иной раз конечный результат превосходит все предсказания. Одно его не устраивало в данной тройной истории: все вроде бы на поверхности, а ни черта не понять. Припарковавшись, он, прежде чем выйти из машины, сделал звонок:

— Алло, Ника? Это Гранин Иван Николаевич.

Ника, я совсем забыл, вы обещали мне фото Глеба… из парка.

— Да… да… — Она вовсе не обрадовалась звонку, как-то глухо звучал голос. — Я тоже забыла. Извините.

— С вами все в порядке?

— Да. Все нормально. Снимки у меня дома, в ноутбуке, я сделаю… запишу на флешку и завезу.

— Когда завезете?

15

— Завтра, — ответила Ника. — Утром. Часов… в десять.

Она положила трубку на стол, не отнимая руки от мобильника, опустила голову. Не нравилось ей все это, ой как не нравилось. Зачем ацтек допрашивал мартышек всем стройным стадом? Неужели подозревает? Что показательно, алиби ни у кого нет! Как это понимать: налицо дурацкий случай, подготовленный инфернальными силами, или кто-то из этих хрупких, нежных, божественных гадюк отличился?

— Но он же и меня подозревает, — проговорила Ника, подскочив и заходив по студии от стены к стене, а потом по кругу, по кругу…

Раньше думала, кинематограф набит идиотскими штампами, когда персонажи в волнении, но без толку ходят из угла в угол. И плевалась. Дескать, кинобездари ничего лучше не смогли придумать. Теперь сама ходит, ходит… Не сидится на месте, вот и ходит. Ноги, блин, ходят.

— Так, так… Значит, ацтек подозревает и меня… Идиот. Или карьерист. Или то и другое вместе. О, боже!

Ника бросилась к двери. Забыла, заперлась она или опять за малым не прошляпила собственную жизнь. Заперлась. Она вернулась на середину студии, водрузила руки на пояс и осмотрелась — опять бессмысленные движения. Что тут рассматривать? Ничего нового…

— К черту ацтека, — сказала себе Ника. — Пока к черту. Помимо Гранина, у меня есть вражина, которая делает пакости и напала. Но это не Глеб, нет. И все-таки он нашел меня. И наверняка хочет… как там обещал? Сначала убить, потом заставить бегать в колготках… Не мог он так быстро найти меня, сделать слепок с ключей, это невозможно, значит, не он вражина. Тогда кто? Кто же, кто? А если Глеб убил девушку в парке? Вдруг он садист сексуальной ориентации: сначала любовью занимается, потом партнершу убивает, как самка каракурта? И кто же станет убивать, зная, что его фото во всех ракурсах есть у меня? Разумней денек-другой подождать…

По идее надо бы рассказать следователю о вчерашней встрече с Глебом, да Нику раздирали противоречия. Гранин несимпатичен. Он не соответствует образу мощного профи, который въедается в дело всеми порами и, не считаясь со временем, докапывается до сути. Напротив, ведет себя он апатично: кинет вопрос, а сам вроде как и не слушает ответ, перепрыгивает с темы на тему — чего от такого ждать? И он подползает к Нике, подползает…

— Мерзавец. Книжки, что ли, почитал бы… про Шерлока Холмса, что ли… Поучился бы, как надо работать мозгами.

До вечера мучили Нику противоречия, ни к чему толковому она не пришла, но спохватилась, когда стемнело. Не-ет, теперь до ночи задерживаться здесь она не намерена, пока не прояснится ситуация, похожая на западню, которую кто-то подготовил для Ники. Все: домой, домой. А то в районе, где она живет, ночью на улицах пусто. Еще нарвется на вражину, передумавшую играть в прятки и, возможно, приготовившую новый сценарий, где Нике отводится роль трупа. Оставив у охранников заветный баул, она села в троллейбус и сорок пять минут тряслась по дороге домой, внимательно всматриваясь в заходивших пассажиров. Руку держала в сумке, висевшей на плече. Утром перво-наперво купила электрошок, сейчас сжимала его пальцами, если кто-то только попробует… получит удар тока и будет биться в конвульсиях полчаса.