Портной

Кострица Евгений Валерьевич

Какой умник решил, что вправе распоряжаться чужим телом? Он его рожал? Можно забрать деньги, одежду, дом, работу - всё, что внешний мир дал во временное пользование. Но тело?! Они от жадности еще бы воздух откачали из легких!

Теперь же, видимо забирать уже нечего. Или еще есть? Машенька подозрительно любезна для практикантки. Кто знает, что роится в этой прелестной женской головке. Рассчитывает на потенциальные дивиденды?

В искреннее сострадание и доброту Кицум давно не верил. За нее наверняка придется как-то платить. И чаще всего, переплачивать.

Интересно, что если бы девушка поймала его на слове и согласилась бы выйти замуж? Женщины таких шуток не понимают и относятся к предложению чрезвычайно серьезно.

А что, был бы неплохой вариант обойтись без всех этих юристов и жуликов. Маша ведь сама сказала, что он умный. Забрать к себе, отмыть, почистить, выходить, оплатить имплантаты, которые подобрала бы на свой вкус. И темный гений заблестел бы как новенький. Не рискнула сделать ставку?

Кицум тяжело вздохнул, понимая, что прячет страх и неуверенность под слоем отборнейшей чуши. Защитная реакция замещения. Надо хоть чем-то размять застоявшийся мозг. О девушке думать приятно, а вот о своих перспективах уже нет. Это естественно и видимо правильно.

– Добрый день! Для нас большая честь лично встретиться с вами!
– мягко поздоровались с ним.

Вздрогнув, Кицум сфокусировал взгляд на двух субъектах, неожиданно возникших в поле зрения. Задумавшись, он даже не заметил, как они вошли.

Хороший пошив и дорогая ткань костюмов. Одинаково мужественные лица, словно срисованные с культовых актеров двадцатого века. Клинт Иствуд и Кларк Гейбл, ни дать, ни взять. Жаль, никто из них не патентовал свою внешность. И вот результат - ее беззастенчиво юзают ушлые киборги. Но вот глазки-то совершенно другие. И их выражение никак не подходило к нагло заимствованной брутальности настоящего мачо.

– Надеюсь, что добрый...
– процедил сквозь зубы Кицум, не в силах справиться с неприязнью к синтетикам. Эти глупцы даже не заметят момент, когда в них не останется ничего человеческого! И хуже всего, что ему придется стать точно таким же.

Чертов судья знал куда бить, лишив самого дорогого, что у него было. Дорогого, потому что машина рожать никогда не научится. А массовое производство запчастей к телу осквернит тайну осознанности. А это единственное, что Кицум считал в этом мире истинной ценностью.

– Простите, мы прекрасно знаем, что вы недолюбливаете киборгизацию...
– осторожно начал Клинт Иствуд, верно прочитав гримаску отвращения.

– Не извиняйтесь, это только мой пунктик, - поморщился Кицум.
– Я внимательно слушаю.

– Только имплантаты могут сейчас спасти вашу жизнь, - вкрадчиво продолжил тот, - и мы оплатим самые дорогие из них.

– А на что мне такая жизнь?
– криво усмехнулся Кицум.
– Есть вещи пострашнее смерти, поверьте.

Мужчины недоуменно переглянулись, видимо не ожидая такой реакции.

Кицум едва удержался от желания брезгливо сплюнуть. Скорее всего, сейчас и не получилось бы. Попал бы на себя. К тому же, во рту сухо, а система пищеварения, видимо, отсутствует.

"Тупицы!

Забейте свои протезы себе в зад! Да лучше сдохнуть, чем стать такими, как вы!" - мысленно проорало внутри него. Выпускать наружу этот вопль он благоразумно не стал.

– Но вы же настоящий гений, господин Кицум...
– растеряно пробормотал Кларк Гейбл. Жалкий лепет этому лицу совершенно не шел.
– Вы можете сделать еще так много хорошего! Ну, или плохого, если угодно...
– неуверенно добавил он, видя как тот скривился.

– Вот! Другое дело. Я же незамутненное, абсолютное зло!
– ядовито съязвил Кицум.
– По крайней мере, так решили в суде. И чем же придется оплатить ваши подарки?

Он заметил, как воодушевленные юристы с облегчением вздохнули, решив, что дело сделано. Причем одновременно. Похоже, их реакции синхронизированы на аппаратном уровне. Стандартизация и унификация всегда дешевле. Кончится тем, что скоро их будут выпекать только в одном тщательно согласованном и всеми одобренном варианте. А потом этих "всех" уже не станет. Зачем тратиться на разнообразие? Зачем вообще что-то делать, если реакции автоматично однообразны, а их результат уныло предсказуем? Какой смысл в бесконечном воспроизводстве посредственности? И есть ли сам смысл во всех этих смыслах?

– Господин Кицум?
– Клинт Иствуд помахал нелепо крошечной ладошкой, привлекая внимание.
– Нам позвать врача?

– Нет, всё в порядке, простите. Просто задумался. Видимо, в питательном растворе низкая концентрация глюкозы. Или чем там меня кормят...
– проворчал Кицум, смерив гостей недобрым взглядом.
– Знаете, мне неинтересно ваше предложение. Я не собираюсь провести остаток жизни в вашем синтетическом дерьме. Проваливайте!
– Решительно потребовал он и закрыл глаза. Пусть всё катится к черту!

– Постойте! Но вы сможете обойтись и без этого дерь... имплантатов!
– поправился Иствуд.
– Хотя бы дослушайте нас до конца.

– А что остается делать, раз вы еще болтаете?!
– взорвался Кицум.
– Я же не могу заткнуть себе уши!

– Понимаете, с момента вашего ареста очень многое изменилось, - торопливо продолжил Кларк Гейбл, видимо опасаясь, что не успеет вывалить тщательно подготовленную презентацию.
– Ваши идеи совершили социальную и технологическую революцию, перевернув наши представления о себе и вселенной!

– Эка как оно вышло...
– с сарказмом прокомментировал новость Кицум.
– И что? Небеса разверзлись, а из зияющих дыр адская нечисть полезла?

– Нет. Она еще там...
– озабоченно кивнули юристы.

– Кто? Нечисть?
– оживился Кицум.
– Что вы тут без меня натворили?

– После изучения вашего наследия "кинотеатры искусственной реальности" стали расти, как грибы. И вскоре почти в каждом доме стояла уже личная "капсула-проектор фантазий".

– Идиоты...
– пробормотал Кицум, закатывая глаза.
– Вы так и не поняли, куда ломитесь! Там отнюдь не фантазии!