Портрет блондинки в голубом

Трефц Анна

– Ты надолго? – вяло поинтересовался Тимофей, когда Тамара метнулась в приемную готовить кофе.

– Это как пойдет, - загадочно проговорила Марго, - послушай, ты ведь в курсе, что я ищу свой портрет, который был похищен из мастерской Бурхасона.

– Об этом уже вся Москва в курсе, - проворчал Тарасов.

– И что ты можешь сказать по этому поводу?

– Я его не брал. Клянусь, - для верности он приложил ладонь к груди.

– Но ты же бывший журналист… У тебя была колонка светской хроники в газете.

– И как это относится

к пропаже твоего портрета? К тому же я уже больше года, как не журналист, а директор мясокомбината. Что ты от меня хочешь? – вспылил Тимофей, который никак не мог прийти в себя от разочарования. Он так надеялся подумать в тишине, простроить план диалога с поставщиками, и на тебе. Марго никогда не покидала его кабинет менее, чем через три часа. Следовательно, подумать не удастся, - И если хочешь знать мое мнение, то брось ты эти поиски. Пропал портрет и пропал. Я его не видел, но уверен, что ничего ценного с художественной точки зрения он не представляет. Между нами говоря, Бурхасон был весьма заурядным художником. И знаменитым его сделал случай. Так что радуйся, что твое изображение его кисти никто не увидит.

– Это мне решать, увидит или нет. Портрет-то все-таки с меня писан.

– Я тебе еще раз говорю. Писал твой портрет бездарный художник. Он с младых ногтей ничего путного собой не представлял. Ходил в последователях своего однокурсника Тихона Ляпина, но ничему толковому у него так и не научился. Если бы Тихон не спился и не помер прежде времени, то я бы посоветовал тебе заказать портрет ему. Если, конечно, в твои планы входит остаться в веках, как Мона Лиза.

– Тихон Ляпин… - неожиданно задумалась Марго, - Какое знакомое имя.

– Еще бы! – усмехнулся Тарасов, - Еще лет пять тому назад оно гремело. Юный гений, современный Леонардо ДаВинчи… Завсегдатай модных тусовок, основатель нового направления в искусстве. Поговаривали, что он освоил технику письма самого Леонардо, за то его так и прозвали. Изображение, подернутое дымкой. Правда, я не видел. Но писал я о нем бессчетное количество раз. Он ведь красив был ко всему прочему, как Аполлон. Вокруг него столько дамочек крутилось, пиши – не хочу. Но парня сгубила слава. Ему от силы лет 25ть было, когда он стал мировой знаменитостью со всеми вытекающими отсюда последствиями. Не выдержал. Начал пить.

– А он точно умер? – задумчиво поинтересовалась Марго.

– Точнее некуда. Я читал недавно, что его картину продали с какого-то аукциона за бешеные деньги. В статье так и было написано: «Полотно безвременно ушедшего Тихона Ляпина». Так что можешь не мечтать заказать у него свой портрет.

– Ну, и Бог с ним, - неожиданно повеселела Марго, - А как тебе Маняша?

– Маняша? – Тимофей полистал еженедельник, отыскивая свободное окно в графике, куда он мог бы втиснуть переговоры с поставщиками целлюлозной оболочки для колбас, которые уже назрели, но времени на них никак не находилось.

– Маняша. Девушка, с которой я тебя вчера познакомила.

– Ах, Маняша! –

губы его расплылись в улыбке, - Очень приятная особа. Если у тебя все, то, может быть, ты навестишь своего давнего воздыхателя Шульца. Наш немецкий херр будет тебе страшно рад.

– Приятная особа? И это все?! – разочарованно протянула Марго.

– А что я должен сказать? Что она затмила пред моими глазами все горизонты? Марго, я тебя умоляю! Я понимаю, не в твоих правилах входить в положение других людей, но у меня важная встреча через час. И я к ней должен подготовиться. Имей в виду, речь идет и о твоих дивидендах.

В этот момент в кармане его затренькал мобильный телефон. Тимофей вытащил трубку, посмотрел на экран и ухмыльнулся:

– А вот и твоя протеже звонит, - она нацепил на физиономию умильное выражение и ответил, - Слушаю.

Некоторое время он действительно слушал, как Маняша, мучительно путая слова, отказывает ему в назначенном свидании. Потом попытался что-то возразить. Но, видимо, над девушкой стояла ее строгая тетя Изольда, а потому она не поддалась на уговоры кавалера и закончила разговор, выразив надежду, что Тимофей изыщет для их встречи свободный вечер где-нибудь в конце недели. Тарасов отключил телефон. В глазах его металась растерянность.

– Вот и пойми этих женщин, - тихо пробормотал он, - Вчера прямо на край света готова была пойти, а сегодня даже на свидание вырваться не может. Жаль. Я уже и столик заказал…

– Ой, ну тут все просто, - легкомысленно заявила Марго, - Ее же не развлекаться в Москву привезли. Ее дядя, Влад Пушкин выписал свою племянницу из Орла, чтобы устроить ее брак с сыном владельца крупного предприятия. Кажется молочного. У Влада – мужа Изольды, как ты знаешь, сеть крупных супермаркетов. Так что породниться с молочным магнатом его давняя мечта.

– Господи! – округлил глаза Тимофей, - Средние века какие-то. А что сама Маняша?

– А сама Маняша – птица подневольная. Нет, она, конечно, девушка самостоятельная, университет окончила. Но семья давит, да ко всему прочему ее же не за какого-нибудь 50-летнего урода выдать хотят. А за молодого парня с прекрасным будущим. Парень, кстати, только что вернулся с учебы. Кажется из Франции. Или из Швейцарии. Я точно не скажу.

– Но я думал, что вчера ты ее специально для меня в клуб привела… - еще больше растерялся Тарасов.

– Тимочка, ты шутишь? Когда это я была сводницей? И вообще, разве ты меня плохо знаешь? Не в моих правилах думать о чужой жизни, особенно личной. Просто Изольда, которая сейчас не выходит в свет, ну, ты в курсе, у нее с губами проблема, так вот она попросила меня прогулять девушку, развлечь немного. Вот и все. Да и Маняшу не стоит винить. Ты ей, конечно, понравился. И она очень расстроена. Она ведь пообещала тебе сегодня прийти на свидание, а дядя рогом уперся, потому что назначил ужин с тем самым молочником и его сыном как раз на сегодняшний вечер. Только ее не предупредил заранее.