Портрет блондинки в голубом
Шрифт:
– Вас интересует судьба Ляпина? Так ему уже все равно, - следователь протянул посетителю пропуск на выход. Тот схватил его как путевку в жизнь. Что, по сути, было верно.
– Нет… просто я ведь не так спросил. Я знаю еще пару художников…
– Которые художественные ценности налево толкают что ли? – напрягся Кутепов.
– Нет-нет! – испугался Россомахин, - Копируют для интересующихся. Рынок-то громадный. Так ведь они закон не нарушают?
– Смотря, с какими целями. Если банкиру продают как подделку, то не нарушают. Если как подлинник, то нарушают. Такая сделка называется аферизмом. А если толкнут налево подлинник, а в картинной галерее свое творение повесят, тут уж хищение ценностей в особо крупных размерах. В этом случае будут следующие лет десять писать
– с сухим ожесточением спросил следователь.
– Вполне. Огромное вам спасибо. Всего хорошего.
Россомахин выскочил за дверь и ощущением, что только что чудом спасся.
– И вам того же, - тихо пробормотал Кутепов, все еще глядя на уже захлопнувшуюся за посетителем дверь.
***
Изольда вздохнула по-особенному томно, как вздыхала только в присутствии мужчины. Причем статус, набитость кошелька, внешность и семейное положение мужчины тут не играли никакой роли. Просто у Изольды был условный рефлекс: если рядом с ней оказывался мужчина, она начинала томно вздыхать. Марго считала это огромным недостатком, поскольку подобные вздохи хороши только рядом с тем мужчиной, который в состоянии их оценить, а не как теперь, когда Петр Бочкин, аж, побледнел от испуга. Шутка ли, здоровая с виду женщина, хозяйка большого дома, замужняя дама и все такое вдруг начинает вздыхать как слабоумная деревенская бабища, которая увидела в сумерках сеновал, и ее потянуло на давно забытую клубничку. Поэтому она с недовольством покосилась на подругу, та вздохнула согласно своему рефлексу еще раз, и Петр вжался в спинку неудобного кресла. Кресло скрипнуло, довершив конфуз всей ситуации.
– Хотите еще кофе? – грудным голосом вопросила Изольда, что было тоже частью треклятого рефлекса. Она всегда говорила с мужчинами грудным голосом. Особенно забавно это выглядело, когда она просила сантехника поменять прокладку в кране или садовника подстричь газон. Одним словом, сантехники к ней в дом ходить не любили.
– Уг-уг… - тихо молвил частный детектив, и в глазах его было столько паники, что Марго не удержалась от улыбки.
Петр отчаянно хотел водки. Он силился вспомнить светлый образ Катюши, но он ускользал от него. Еще он хотел вырваться из всего этого пыльного ампира, который теперь модно называть гламуром, чтобы снова нырнуть в прозрачный океан своей любви. Его тяготило общество Марго. Еще больше его тяготило общество этой пухлогубой Изольды. И он никак не мог взять в толк, почему поддался на уговоры блондинки, притащился в такую даль и теперь пьет кофе, сидя в неудобном кресле, созерцая и выслушивая двух этих дур, в то время как его Катюша скучает в одиночестве. А что еще хуже, может и не скучает. Может, ее уже принялся развлекать атлантоподобный соперник, образ которого ничем нельзя было стереть из его параноидального, как у всякого влюбленного, воображения.
– Марго, у меня к вам большая просьба! – на веранду вылетела девица и бросилась к блондинке, как Золушка к доброй крестной, - Сегодня я согласилась на свидание с Тимофеем.
Марго усмехнулась, вытащила из сумочки телефон и принялась тыкать в него пальцем.
– Значит так… - растягивая слова, изрекла она, - Суббота – это один, воскресенье – два, понедельник – три, вторник – четыре, среда – пять, а четверг - шесть… и того шесть дней. Это своеобразный рекорд. Я думаю, клиент уже созрел.
Женщины внимали ей как гуру, с большим вниманием.
– Что это вы там тыкаете в телефоне, - не вытерпел Петр.
– О! Это замечательная штука. Называется счетчик.
– Он что, складывает один плюс один?
– Сначала именно так. А потом он складывает два плюс один, три плюс один. В общем, он всегда добавляет единицу.
– Вы этим пользуетесь?! – ужаснулся частный детектив.
– А почему бы нет? – с удивлением парировала Марго, - Если счетчик есть в телефоне, почему бы им не пользоваться.
– Но ведь проще и быстрее сложить в уме!
– Хм… - она нахмурилась и глянула на него с некоторой долей сарказма, -
– Некоторые еще запоминают всю таблицу умножения. Целиком. Представляете?! – по презрительному голосу Изольды было понятно, как она относится к таким извращенцам, - Вот мой садовник знает. Я спрашивала.
– И что в этом такого? – не утерпел Бочкин, который тоже знал.
– Да ничего… - пожала плечами Изольда, - Просто она ему нужна как корове седло, вот и все. Лучше бы он выучил все модные ландшафтные тенденции этого сезона. А то высадил желтые розы перед крыльцом. Это же вверх безвкусия. Желтые розы были в моде два сезона назад! Скандально! А они у меня перед крыльцом в этом году. И все думают, что я не читаю модных журналов.
– Действительно катастрофа! – с ожесточением пробормотал Петр. Он подумал, насколько его Катюша отличается от этих пустомель, которые только и думают о том, как бы не выглядеть «простофилями, не успевающими за модными тенденциями» в глазах соседей. Хотя в погоне за этими тенденциями забыли одно – главное не то, что у тебя перед крыльцом, главное – это то, что у тебя в душе. Хотя, есть ли у них души… Вряд ли. У всех этих пустышек нет никакой души. Вместо мозгов у них подборка журнала «Космо», а вместо сердца кредитная карточка и список модных бутиков. И таких как эти две большинство. Так как же ему повезло, что среди армии неотягощенных таблицей умножения, знанием элементарной географии и отсутствием интереса ко всему, кроме модных тенденций, он встретил девушку, которая любит поэзию, слегка тоскует по романтике, утерянной в наши дни, умеет поддержать умные беседы и вообще, у которой есть душа. И сознание того, что у него есть Катя, с которой он увидится сегодня вечером, придало ему сил. По телу разлилось тепло, а в груди даже как-то перехватило в ожидании этой встречи.
– Так вот, - услыхал он голос Марго, - Шесть дней ожидания непременно возбудят в нем желание как-то отличиться.
– И как?! – испуганно округляла глаза Маняша.
– Не знаю… Я полагаю, он попытается тебе что-нибудь подарить. На Луну с неба вряд ли стоит рассчитывать. Обычно мужчины думают, что дорогими подарками нас можно обидеть на первом свидании.
– Идиоты, - хмыкнула Изольда, - Твой дядя притащил мне на первое свидание плюшевого медведя. Представляешь?! Мне – медведя!
– Я думаю, Тимофей не далеко уйдет от Влада, - усмехнулась Марго, - По сути, все мужчины довольно примитивны в этом вопросе. Тимофей, скорее всего, ограничится букетом цветов и какой-нибудь милой безделушкой: маленьким кулончиком или чем-то вроде того.
– Не принимать? – вопросила Маняша.
– Что ты?! – на сей раз испуганно округлили глаза обе дамы, - Он подумает, что ты не любишь подарки! Ну, что у тебя пунктик по этому поводу.
– Мужчины – очень прямолинейны, - со знанием дела пояснила Изольда и покосилась на Бочкина.
– О! – широко улыбнулся тот, - Продолжайте, пожалуйста. Я тут не как мужчина сижу, а как частный детектив.
– Поэтому с мужчинами нужно обращаться как с детьми, которые немного отстают в развитии, - продолжила за подругу Марго, - Им все нужно объяснять.
– А как? – Маняша прижалась спиной к стене.
– Нужно в мягкой форме давать им понять, что ты любишь, а что нет. Однако это никоим образом не относится к первому подарку. Когда Тимофей, мямля какую-нибудь глупость и краснея, преподнесет тебе ту ерунду, которую он долго выбирал и еще дольше мял и комкал в кармане пиджака, поскольку находился в сомнениях, ты должна сделать вид, что тебе эта ерунда страшно понравилась.
– Мало того сделать вид! – фыркнула Изольда, - Необходимо подбодрить его. Возбудить на дальнейшие подвиги. Сказать, что никто до него не дарил тебе ничего такого же впечатляющего, что ты вечно будешь хранить эту дрянь, как напоминание о вашей встрече, а когда начнешь помирать, то попросишь положить ее с собой в гроб, как самое ценное, что было в твоей жизни.