Портрет дамы с жемчугами
Шрифт:
– Милости просим, входите, пожалуйста, – сказала госпожа Рурико. – Я давно вас жду! Абэ-сан, – обратилась она к студенту, заметив рядом с ним свободный стул, – будьте любезны, поставьте этот стул сюда!
– Слушаю-с! – завороженный красотой ее глаз, с готовностью ответил студент и поставил стул рядом с креслом госпожи Рурико.
– Садитесь, пожалуйста, – пригласила она Синъитиро. Очень стеснительный, он при мысли о том, что ему придется сидеть рядом с госпожой Рурико, которая все свое внимание перенесла с остальных гостей на него, почувствовал, что начинает краснеть. В этот момент Рурико подняла руку и громко произнесла:
– Господа, позвольте представить вам Ацуми Синъи-тиро-сан, юриста фирмы Мицубиси. А теперь, господа, я представлю всех вас. Встаньте,
Молодой человек покорно поднялся со своего места.
– Барон Кояма. Служащий министерства иностранных дел. Нагасима Рюта-сан, художник. Миякэ-сан, студент-филолог Императорского университета, будущий писатель. Абэ-сан, сын члена правления банка Дайити, студент экономического факультета университета Кэйо. Фукай-сан, служащий страхового общества «Нихон-Сэймэй», окончил Высшее коммерческое училище. Тэрадзима-сан. О нем вы наверняка слышали. Некоторое время он работал в Новом театральном обществе. Ёсиока-сан, старший сын маркиза Ёсиока. Томита-сан, всем известный молодой депутат, член партии Сэйюкай [37] . Все они мои близкие друзья.
[37] Сэйюкай – конституционная партия, созданная князьями Ито и Сайондзи в 1900 году. Просуществовала до 1940 года.
Повинуясь ее взгляду, молодые люди один за другим вставали со своих мест, как ученики, которых вызывает учительница по журналу.
Разочарованный Синъитиро был близок к отчаянию и почти не слышал ее слов. Он никак не ожидал, что Рурико, собиравшаяся сделать его своим единственным другом, представит ему в качестве близких друзей еще с десяток мужчин. От возмущения и ревности у него потемнело в глазах. Он хотел немедленно покинуть дом госпожи Рурико. Но ее очаровательная улыбка, словно весенний ветер, развеяла его гнев.
Высокая прическа, сделанная в виде короны, очень шла к ее стройной фигуре, так же как и черное кимоно из омэси [38] . Синъитиро казалось, что от роз, вышитых на ее белом оби, исходит пьянящий аромат, и он даже испытывал легкое головокружение.
– Ацуми-сан! У нас сейчас возник весьма любопытный спор. Как вы думаете, кого из писателей эпохи Мэйдзи можно считать самым крупным?
Синъитиро неловко было вступать в спор с людьми малознакомыми, кроме того, он подумал о том, что тогда в театре госпожа Рурико солгала ему, сказав, что он первый, с кем она говорит откровенно, и это ранило его душу. Видя, что Синъитиро молчит, решил высказать свое мнение студент Миякэ.
[38] Омэси – полосатый шелковый креп.
– Но, госпожа, возможно, у Доппо [39] и есть дарование, но он еще не сформировался как писатель-натуралист, он только пионер натурализма.
Видимо, спор шел о Куникиде Доппо, писателе конца эпохи Мэйдзи. Студенту стал возражать барон Кояма:
– Таких произведений, как у Доппо, можно найти сколько угодно у зарубежных писателей-натуралистов. Пожалуй, Доппо лишь культивировал у нас иностранных натуралистов и не является пионером оригинального японского натурализма. Правда, он внес в японскую литературу некоторую свежесть, но призвание его – всего лишь подражание образцам западной литературы. Не правда ли, госпожа? – Барон был уверен, что госпожа Рурико поддержит его, однако она сказала:
[39] Куникида Доппо – японский писатель (1871 – 1908).
– Я высоко ценю Куникиду Доппо. Мало кто из писателей эпохи Мэйдзи проникал в жизнь так глубоко, как он. Не так ли, Ацуми-сан? – Своим обращением к Синъитиро она как бы отдавала ему предпочтение перед остальными поклонниками.
К
– Возможно, вы правы. Но считать его самым крупным писателем эпохи Мэйдзи, мне кажется, было бы некоторым преувеличенном. Вам может показаться это банальным, по, с моей точки зрения, самый лучший писатель эпохи Мэйдзи – Коё [40] .
– Одзаки Коё! – насмешливо воскликнул барон Кояма.
– В наше время его «Золотой демон» воспринимается как бульварный роман! – присоединился к барону Миякэ.
Столь смелое суждение вызвало у госпожи Рурико улыбку одобрения.
[40] Одзаки Кое – японский писатель (1867 – 1903).
И Синъитиро почувствовал себя оскорбленным, словно получил пощечину. С трудом подавив в себе гнев, он, изменившись в лице, произнес:
– Вы считаете «Золотого демона» бульварным романом?!
– Разумеется! Впрочем, все зависит от вкуса.
– Но вы, вероятно, забыли, что очень важно, в какую эпоху написано то или иное произведение. В настоящее время «Золотой демон» может быть воспринят как бульварный роман, но ведь с момента его выхода в свет, то ость с тридцать пятого года, прошло чуть ли не четверть века. Через двадцать лет все современные произведения, высокохудожественные с вашей точки зрения, будут восприниматься как самые заурядные. Нельзя рассматривать литературу вне связи ее с эпохой. Так и «Золотой демон». Для своего времени он был блестящим творением.
Вопреки ожиданию, Синъитиро говорил гладко и складно, отчего пришел в еще большее возбуждение и уверенно заключил свою речь:
– Поэтому, когда судишь о писателях прошлых времен, необходимо придерживаться исторической точки зрения.
– Что же, пожалуй, вы правы! – с чувством искреннего удивления произнесла Рурико, ибо литературные познания Синъитиро далеко выходили за рамки дилетантских суждений.
Это придало Синъитиро уверенности. Но студент Миякэ и барон Кояма пришли в негодование оттого, что Рурико приняла сторону Синъитиро, какого-то конторщика, ничего не смыслившего, по их мнению, в литературе.
Смуглое лицо Миякэ даже слегка покраснело, и он заявил:
– Талантливое произведение никогда не станет банальным – это нелепость! Оно останется талантливым для всех последующих времен. Романы Сайкаку [41] , например, никогда не устареют, потому что созданы поистине великим писателем. А вот Одзаки Коё был, есть и будет весьма заурядным романистом. Идеи его произведений и сама манера письма не выходят за пределы этой заурядности. Его интеллект – это интеллект среднего человека, только отшлифованный лучше. В своем романе «Три жениха» он мастерски изобразил три характера. Но изображенные им люди ничем не примечательны и часто встречаются в жизни. Я допускаю, что Коё может служить образцом средних писателей эпохи Мэйдзи, в отличие от крупных писателей той же эпохи, таких как Рохан [42] , Рюро [43] или Бимё [44] .