Портрет Ласточки
Шрифт:
– Её явно пытались разобрать, – заметила чародейка. – Не знали, с какой стороны подступиться...
– Возможно, из-за недавних опытов наверху всему подземелью плохо стало, – заметил полурослик, почесав затылок. – Ты же видела, то тут, то там балки провисают, камень посыпался, кое-где талые воды проникают...
– Нет, Илес, – Овроллия подступила ближе и провела пальцем по стёклышкам вокруг дыры, – подумай сам: осколки пропали, у картины много следов. При этом я вижу здесь отметины, как от кольев или чего-то подобного... Как называется инструмент, по которому нужно бить молотком?
– Эм... – спутник почесал щетину. – Гвозди не инструмент,
– Бить молотком, чтобы сбить лепнину или что-то в таком духе.
– Ах, долото! – гордо выпрямился он. – Дай-ка я взгляну... Что ж, и в самом деле, у тебя глаз куда зорче моего. Интересно, сколько осколков здесь не хватает?
Девушка осмотрелась, погладила изображённую ласточку по нижней выемке, где, предположительно, должно находиться сердце, и сказала:
– Не знаю, но клянусь всеми богами, добрыми и злыми, когда я создавала свою ласточку с этого портрета, мозаика была целой. Ни единой царапины, а стёклышки будто напевали о своём, когда я проводила по ним пальцем.
Она попробовала и сейчас. Ни звука, только писк крыс где-то в глубинах подземелья.
– Большая часть следов ведут именно сюда, отсюда же – гораздо меньше, – продолжила волшебница, передав фонарь в руку спутнику. – Ах, Илес, вспомни, когда ты бывал тут в последний раз, как выглядела картина?
– Если бы я обнаружил что-то, то непременно сказал бы тебе! – ответил он, изучая обстановку вокруг. – Но ты не хуже меня знаешь, что из-за опытов наверху академия ходуном ходит, а осколки мог убрать кто-то из моих соплеменников...
– Опыты здесь проводятся долгие сотни, если не тысячи лет, – Ови скрестила руки на груди и кивнула на светящийся шарик неподалёку. – Здесь всё подземелье могло обрушиться, если бы вибрации действительно оказывали такое разрушительное воздействие. Илес, мы находимся в центре главного подземелья, верно? – спросила она, а спутник кивнул. – Значит, следы могут вести куда угодно. Пойдём к южной стене. Возможно, загадочный вор скрылся в той стороне.
Они продолжили путь в полном молчании, оставив магическую сферу догорать своё. Спустя время мозаичная галерея закончилась, вернулось обычное подземелье. Пройдя через пару лестниц и короткий коридор, Илес привёл спутницу в обжитый погреб, наполненный бочками. Закрыв за собой люк, полурослик придвинул на него сверху ящик.
– Обычно только я сюда забредаю, – пояснил он. – Мои соплеменники не любят чародеев с ворот академии.
– Тогда зачем ты забаррикадировался? – спросила Овроллия, оглядывая помещение с бочонками, ящиками и столами.
– Чтобы у загадочного вора меньше пространства для манёвра было. Если, конечно, он остался в академии.
Они поднялись по лестнице и осторожно выглянули за дверь. Под крышей галереи внешней стены, укрываясь от метели и ветра плотными капюшонами, бродили несколько чародеев-стражников. Волшебница разобрала на их мантиях герб Квольцетара – золотые весы, на одной чаше которых дремал полярный ворон, а на другой покоилась чародейская корона в драгоценных камнях. Внизу, недалеко от ворот, неподвижными изваяниями стояли стальные големы.
– Одинаковые в своей уродливости и уродливые в своей одинаковости, – заметила Ови, пытаясь пересилить ветер. – Ворота ведь справа? – спросила она. Илес кивнул, выглянул налево и повёл спутницу по галерее. Снег оседал в галерее, проникая через бойницы парапета непрерывными волнами хлопьев. Отойдя от двери в башенный погреб, девушка потеряла стражников из виду. –
– Только сумасшедший сбросится отсюда вниз или мой братец Рибес с кухни! – заявил полурослик, остановившись и показав чародейке на выемку в парапете. – Перевесься через бойницу, посмотри, что там. Клянусь Великой Норой, но это то самое место!
Девушка послушалась его и, держась за нерабочий канделябр, свесилась с укрепления. Метель стучалась о стены академии, заваливая склоны холма гигантским отвесным сугробом. Если кто-то и мог спрыгнуть со стены, то его следы однозначно скрыла природа. Слева склон был ещё более крутым, никакой настил не спас бы вора, тогда как справа пространство просматривалась стражей, обитавшей в машикулях – наклонённой части стены с навесными бойницами.
Ветер, словно желая умерить любопытство Овроллии, ударил её по лицу с жестокой силой; она рефлекторно отпустила руку и свесилась наружу, устлав округу пронзительным криком. Однако спутник успел схватить её за ноги и вытянуть обратно.
– Милостивая Вари! – воскликнула девушка, принявшись целовать Илеса в щёки и лоб. – Благодарю, мой друг. Благодарю, благодарю!..
– Что здесь происходит?! – раздался гул под крышей галереи. – Именем Квольцетара, не двигаться! Кто вы такие?!
В считанные мгновения их окружили юстициары. По злому стечению обстоятельств в этот день ветер служил кому угодно, но только не молодой волшебнице.
***
Заседание длилось до самого вечера. Овроллия, сидя в другом конце зала, к сумеркам перестала наблюдать за тоскливо посапывающим Илесом. Полурослик, словно не в первый раз попадая в передрягу, выглядел абсолютно спокойным. Каждый час он просыпался и, понимая, что тюремщики всё ещё беседуют с руководством академии, вновь поникал головой. Моментом Ови испытала чувство зависти. Она также хотела уснуть и проснуться тогда, когда всё закончится. Когда жизнь в академии наладится.
Офицеры городской стражи всё это время беседовали с архимагом и его заместителями. Недалеко от них, в первом ряду, сидел профессор Кенциль. Стража запретила сажать пойманных за нарушением общественного порядка вместе или с кем-то из служащих академии, но наставник Овроллии всем своим видом выражал сожаление и раскаяние. Когда ректор, кажется, убедил старшину стражи в чём-то, девушка почувствовала, что скоро заседание окончится. Это почувствовал и Кенциль, утёршийся рукавом при взгляде на свою подопечную.
– Что ж, да будет так, – провозгласило морозное сопрано. Старшина юстициаров – та самая женщина в причудливом головном уборе и военной мантии, – которая разбудила Ови посреди ночи, встала, и следом за ней поднялись её сослуживцы по боевому посоху. – Мы уважаем вас, господин архимаг. Уважаем ваш труд. Академия жива и процветает благодаря вам. Поэтому корпус юстициаров в лице офицеров Северного Дозора, в ареал обеспечения безопасности которого входит защита академии Белого Пергамента, готов пойти на уступки и отпустить подозреваемую. Пока ведётся следствие, никто не покинет этих стен. Однако с вашей стороны, – дама-офицер повернулась к девушке, сотрясая воздух декоративными рогами с мехом, – мы требуем докладывать о результатах следствия. В случае нахождения вами важных улик вы обязаны предоставить доступ к ресурсам и помещениям академии нашим следопытам. Если мы выявляем факт самостоятельного участия подозреваемой в расследовании, это будет равносильно сокрытию следов.